— Они не все… материальные? — неожиданно поняла я. — Часть только кажется, но остальное — иллюзия? А как…

— Примерно так, — оборвал меня Диллиан. — Все же интересно… ты не видишь стандартные заклинания, сплетенные людьми, — но вот те, что были рождены траш, воспринимаешь как людей в комбинезонах? — и отчего-то расхохотался.

— Это — заклинания? — обомлела я, повернувшись к посольству.

Двое стражников по-прежнему стояли, вытянувшись по постройке «смирно» и пристально всматривались вдаль.

— Рождены специально для охраны посольства Хеллы на Аррио, — успокоившись, пояснил Диллиан и возобновил шествие к зданию. — С ума сойти, такой реакции я еще не видел! Интересно, если мне придется их разрушить — ты увидишь, как я убиваю людей? — поинтересовался он у пространства перед собой и снова расхохо-тался.

А вот мне стало не по себе.

Ты увидишь, как я убиваю людей?

Ни за чем подобным наблюдать определенно не хотелось.

Но этот… маньяк!!!

При нашем приближении люди-заклинания вышли из состояния созерцательной прострации, разом напружинившись, как два кота перед прыжком, неотрывно следя за каждым движением — почему-то моим, а не Диллиана, хотя именно он представлял для них куда большую опасность, нежели я.

— Они меня боятся? — неуверенно спросила я.

— Заклинания — не люди, — отрезал Владыка, ступая на порог. — Кем бы они не казались тебе.

И в то мгновение, когда оба заклинания протянули руки к его горлу, так и не обнаружив при себе оружия, — а бывший Владыка Хеллы, не глядя, раздраженно отмахнулся от них, как от назойливых мух, и они кровавыми клочьями разметались по нереальной пышной зелени садов, — я была готова отдать все, лишь бы доказать, что он сейчас — неправ.

Неправ, черт побери!

Розовато-золотой свет мерно лился в огромное окно, распахнутое настежь; легкий ветерок едва шевелил светлые занавеси, и пьянящий цветочный аромат витал по слишком большой для одного человека комнате, сплошь заставленной книжными шкафами — рука хозяйки чувствовалась более чем четко.

— Значит, те «змейки», которых я видела вместо букв, на самом деле просто шифр для заклинаний и всего, с ними связанного? — уточнила я, вертя в руках еще одну книгу, которую, наверное, никогда не смогу прочесть: на обложке извивался, ласкаясь, добрый десяток серебристых пресмыкающихся. — А Дагаллиан не боялся оставлять меня в комнате с полным шкафом справочников по магии?

— Либо не боялся, потому что знал о твоей неспособности их прочитать, либо, напротив, хотел, чтобы ты в них как следует разобралась, — задумчиво ответила Эртрисс, оказавшаяся, как и я, безнадежной совой: когда мы с Диллианом все-таки прорвались в ее комнату в посольстве, она еще спала; и сейчас, сидящая на расправленной постели в сложной конструкции, напоминающей дикую помесь халата, кимоно и сари, уже ничем не напоминала ни грозу всех еретиков и предателей, ни замученную бумажной волокитой государственную служащую.

— И на кой ему учить меня магии? — не догнала я. — Да еще столь ненадежным способом?

— Чтобы ты могла более реалистично изобразить Эри, очевидно, — отмер бывший Владыка Хеллы, до этого сидевший на полу, неверяще переводя взгляд с меня на мою копию и обратно — пытался решить задачку из серии «найди десять отличий», и, по всей видимости, не очень успешно.

— Но ты говорил, что нас все равно можно отличить, — заметила я. — По запаху и рисунку магии в пальцах…

— Вот-вот, — устало хмыкнул Диллиан. — Запах отлично заглушается духами, а рисунка у тебя нет только потому, что ты лично никогда не колдовала. Вздумай ты сплести хоть одно заклинание — да просто попытаться это сделать! — и он бы появился. Точь-в-точь как у Эри — физиологически вы абсолютно идентичны, даже отпечатки пальцев одинаковые, что уж говорить по магию. А научи тебя держаться и говорить, как она — пожалуй, даже я не сразу бы отличил, — смущенно закончил Владыка.

Эртрисс скептически сощурилась в его сторону и презрительно фыркнула — настолько наигранно, что вышло скорее забавно, нежели угрожающе, и Диллиан — серьезный, собранный Диллиан, страшный дядька-маньяк с почти недельной щетиной — по-мальчишески показал ей язык.

А я в надцатый раз почувствовала себя третьей лишней — хоть и не могло, ну просто не могло быть такой романтически-насмешливой сцены после того, как моя копия рассказала, как именно добиралась до посольства.

Началось все с того, что кораблю элементарно не дали приземлиться — когда он прорвался сквозь атмосферу, на космодроме яблоку негде было упасть: протестующие граждане, которым никто не мог запретить всего лишь оставить свои транспортные средства на отведенной для этого площади, воспользовались своими правами. Что касается встречающей делегации… нашли ее уже тогда, когда капитан корабля, оценивающе осмотрев показатели счетчика топлива, плюнул на приличия и фактически позволил звездолету грохнуться на ближайшее поле, вздымая волны пыли и пепла вырванных с корнем растений, оказавшихся в опасной близости от основного двигателя. С полем, естественно, можно попрощаться, как и с пресловутыми членами делегации, которые обнаружились недалеко от носа упавшего транспортного средства — на тот момент встречающие были мертвы по крайней мере несколько часов, но это еще предстояло доказать перед лицом справедливого аррианского суда.

А потом экипаж во главе с капитаном, невесть откуда откопавшим на мирном посольском корабле десяток крохотных пушек и незамедлительно вооружившим кого смог, тихо крался по остаткам поля, пригибаясь и пытаясь скрыться за обуглившимися злаками, стоило на дороге мелькнуть человеческому силуэту; перебежками от сада до сада, трясясь от каждого шороха, прячась в листве, добирался до посольства — но буквально за квартал до вожделенной безопасной берлоги их все-таки заметил невовремя проснувшийся владелец очередной цветущей роскоши.