— Ой… — глубокомысленно изрекла я, наблюдая за переменами.

— Вот так, примерно, и выглядит наложение иллюзии, — лекторским тоном прокомментировал Диллиан, приглашающе кивнув на зеркало. — На себя ее накладывать гораздо проще, а вот с другими людьми и предметами зачастую приходится очень долго возиться — необходимо до мелочей помнить, как на самом деле выглядит объект, и четко представлять, что ты хочешь из него сотворить…

Я не слушала.

Не знаю, почему не завопила, встретившись взглядом со своими, привычно темно-карими, глазами на чужом, странном лице. Из зеркала на меня уставилась какая-то посторонняя светловолосая тетка с неестественным золотым цветом кожи, слегка поблескивающей на свету. Я недоверчиво присмотрелась к незнакомке, повторяющей мои движения, еще не веря, что это теперь — я, и с ужасом обнаружи-ла несколько вполне привычных черт. Овал лица заметно вытянулся, точно так же, как у Диллиана, заострился подбородок — но остались широкие скулы и глаза, казавшиеся неаккуратной аппликацией на живом человеке. Жуткое зрелище.

Я героически ограничилась еще одним ойканьем. Даже не выругалась, честно-честно.

— На кой черт?.. — собралась было вопросить я, но потом поняла сама — безнаказанно побродить по Тугерту в настоящем облике сейчас мне и впрямь не светит. Хоть я и не имела ничего общего с Хеллой, но выглядела точно так же, как и ее среднестатистический обыватель — и этот факт мог подсунуть мне и Диллиану серьезных неприятностей.

Не дождавшись окончания вопроса, Владыка лениво кивнул, по-хозяйски заправив упавшую мне на лицо прядь за ухо, и направился к выходу, не оборачиваясь. Размеренной такой, крадущейся походкой. Совершенно бесшумной.

Интересно, а сколько людей в этом чертовом Альянсе — или как его там? — способно двигаться так же?

Тугерт открывал мне все новые и новые грани слова «восторг».

Город, как выяснилось, стоял на двух противоположных берегах неширокой реки с цветущими зеленоватыми водами, усеянными камышом и синевато-белыми кувшинками. Только за время прогулки я успела насчитать около двадцати мостов — от шатающихся канатных мостиков, оплетенных вьюнками с серебристыми листьями, до огромных беломраморных сооружений, на одном из которых даже притулилась небольшая башенка с садиком. Ниже по течению наверняка были еще, но Диллиан взял курс к окраинам, покорно следуя тщательно вымощенным зеленоватой плиткой тропинкам, извивающихся между цветущими изгородями.

Розовато-золотистый свет назойливо припекающего солнышка перекрасил наши волосы и кожу, и неожиданно оказалось, что такими безжизненными и неестественными они выглядели только в серовато-белых монотонных коридорах посольства Хеллы; здесь же, в такой же светлоголовой и загорелой толпе, мы с Владыкой вполне могли сойти за местных.

А еще я впервые видела столько улыбок на улице. Что на Хелле, что в родной Самаре — люди обычно улыбались только знакомым и для знакомых; демонстрировать дружелюбие первому встречному никому и в голову не приходило. Когда я поделилась наблюдением с Диллианом, райская картинка города-сада дала первую трещину.

— А сегодня официально запрещено хмуриться, день рождения принцессы, — хмыкнул мой спутник, своей унылой рожей столь явно нарушая королевский указ, что я невольно поразилась, как нас до сих пор не загребли сиятельно лыбящиеся стражники, наличие которых на каждом углу я заметила лишь после фразы бывшего Владыки.

— Глуповато звучит, — недоверчиво заметила я.

— Что ж поделаешь, — пожал плечами Диллиан. — Это правда.

— Почему тогда не улыбаешься сам? — невинно поинтересовалась я, разглядывая чью-то изгородь, усеянную насыщенно-лиловыми цветами с крупными лепестками, слегка светлеющими к концу. Руки чесались сорвать хоть один цветок и приколоть к волосам, но я еще не видела ни одного горожанина с украшениями из живых растений и потому решила не слишком наглеть.

— Да потому что ты лыбишься за двоих, — грубо отрезал Владыка, мрачнея пуще прежнего.

Я честно постаралась подавить раздражение. Если он сейчас снимет с меня иллюзию — мало не покажется.

— Если будешь повежливее, Эри не будет так от тебя бегать, — все же не удержалась я от подколки.

И неожиданно для себя попала в болевую точку — Диллиан, нахальный, независимый, самодовольный хлыщ, болезненно побледнел под своей иллюзией, отводя взгляд.

Невзрачный сероглазый мальчишка, влюбленный в жестокую светскую леди, которая ни в грош его не ставит. Слезы от умиления и жалости заказывали?

Я некультурно сплюнула под пышный куст и упрямо потопала вперед, старательно глядя себе под ноги.

Нет, встревать между ними — что пытаться проплыть на деревянном плоте без шеста между Сциллой и Харибдой. Пусть сами разбираются со своей Санта-Барбарой.

Трещина вторая: сады, даже наполовину созданные больной фантазией горожан, все же выглядят довольно одинаково, особенно — когда примелькаются неизменным роскошным цветением. Потеряв своего спутника, я тотчас заблудилась, перестав понимать, откуда я пришла и куда мне нужно. Извилистые тропинки сбили с толку, не позволяя даже примерно определить направление.

Как пользоваться сенсорами, я так и не разобралась, всецело полагаясь на то, что если кому-то понадобится, со мной свяжутся и так. Но Диллиан то ли настолько ушел в себя, что не заметил моего отсутствия, либо, что вероятней, просто обиделся и не желал лицезреть мою золотую физиономию.

Я растерянно оглянулась по сторонам, надеясь выцепить хоть какой-нибудь ориентир — но тщетно: посольства уже не было видно, река осталась далеко позади, и сейчас меня окружали сады да островерхие башенки под пушистыми покрывалами плюща. Ладно, черт с ними! Я решительно тряхнула головой и продолжила идти вперед.