– Почему пропустили постороннего на территорию?

Парни в камуфляже переглянулись:

– Так какой же это посторонний? Это же Вадим Сергеевич… Он и в Москве часто приезжает…

– У-у, Скрынника на вас нету! – я погрозила кулаком и нажала на газ.

Машину Белоцерковского я догнала на шоссе. Сначала я решила обогнать «Ауди» и резко развернуть «Фольксваген», перегородив дорогу, но потом отказалась от этой мысли. Бизнесмены – люди нервные, решит еще, что это покушение… только сердечного приступа мне не хватало. Поэтому я села «Ауди» на хвост и мирно сопроводила Вадима Сергеевича до Тарасова.

Мне повезло – Белоцерковский поехал прямо к себе домой. Элитная шестиэтажка в центре города, на каждом этаже всего одна квартира. Здание было обнесено высокой, утыканной камерами оградой. Перед домом находилась охраняемая стоянка. Амбал в камуфляже поднял шлагбаум, пропуская знакомую машину жильца. Я мирно ехала мимо, но потом резко крутанула руль и вписалась под шлагбаум вслед за «Ауди». Охранник оторопел. Вот тебе, лопух! Разленился на сытой службе, потерял хватку! Только и знаешь, что раскланиваться с жильцами. А если бы я и правда была террористкой и машина моя была бы начинена взрывчаткой?!

Белоцерковский между тем неторопливо парковался. Рука охранника потянулась к дубинке на боку, и я решила не нервировать мужика – остановилась за шлагбаумом и терпеливо ждала, когда охранник подойдет. Вот он осторожными шагами приблизился, я опустила стекло и мило улыбнулась. Щегол ты, дядя, несмотря на свои угрожающие габариты! Один выстрел через окно машины – и вот уже стоянка из охраняемой превращается в неохраняемую. А все жильцы дома оказываются в моей власти…

– Вы к кому? – задал привычный вопрос охранник. Видимо, так затвердил свой текст, что привычная реплика выскочила из него в момент стресса, что называется, на автомате.

– А вот как раз к нему, – я указала на хозяина «Ауди», который как раз выбирался из машины. – К Вадиму Сергеевичу Белоцерковскому.

Охранник немного расслабился – получалось, что я никакая не террористка, а просто назойливый гость.

– Извините, Вадим Сергеевич! – позвал охранник. – Вот тут девушка говорит, что она к вам!

Белоцерковский, одетый в консервативную куртку и дорогие ботинки, обернулся ко мне. Вся его рослая полная фигура дышала достоинством. Невооруженным глазом было видно – этот человек привык к власти.

– Что такое? – свысока глянул на меня мужчина. – Кто вы? Я вас не знаю. Выпроводи ее, Миша.

Я быстро вышла из машины, и не успел неповоротливый Миша моргнуть глазом, как я оказалась рядом с Белоцерковским.

– Вадим Сергеевич, мы с вами уже встречались. Это было на губернаторском балу, припоминаете?

Мужчина сощурился, всматриваясь в мое лицо.

– Господин Новицкий нанял меня для охраны своего сына. Я Охотникова.

Вот теперь Белоцерковский меня узнал. В отличие от перебравшегося в столицу Новицкого, этот политик был местным. А в этом городе трудно найти богатого и влиятельного человека, который не знает, кто такая Охотникова.

– А, да, конечно! – воскликнул депутат. – Мне рассказывал о вас Крашенинников. Вы еще помогли его жене…

– Прошу вас, не здесь, – сказала я, предостерегающе поднимая руку.

Охранник Миша вертел головой, пытаясь сообразить, что происходит.

– Мне нужно с вами поговорить, – негромко произнесла я и, поскольку мужчина все еще колебался, я добавила: – Дело касается Станислава Новицкого.

Как я и думала, Белоцерковский моментально согласился. Он позвал меня в дом, кивнул охраннику у лифта. Мы поднялись на третий этаж, и Вадим Сергеевич пригласил меня в квартиру.

– Катя, чаю нам! – крикнул он куда-то в глубь громадных комнат, и вскоре полная женщина в белой наколке и переднике сервировала чай на низком столике, по обе стороны которого мы с хозяином дома и расположились.

Белоцерковский подождал, пока прислуга удалится, сложил на животе пухлые белые руки и поинтересовался:

– Так о чем вы хотели со мной побеседовать?

Я смотрела на его полное лицо, на мешки под глазами. Теперь многое становилось мне понятным…

– Вадим Сергеевич, – мягко произнесла я. – Я бы хотела поговорить о Станиславе Новицком… и о вашей дочери Веронике.

Политик даже не изменился в лице – сказалась привычка себя контролировать. Только тяжелые веки опустились на мгновение, прикрыв глаза. Но вот Белоцерковский взглянул на меня в упор и жестко произнес:

– Моя дочь умерла.

– Знаю. Вот поэтому я к вам и пришла.

Белоцерковский помолчал, потом задал вопрос:

– Как вы узнали?

Я подалась вперед:

– Вадим Сергеевич, сейчас это совершенно неважно. Кто-то хочет убить Станислава Новицкого. Было уже три покушения, и в любой момент может произойти четвертое. Я никак не могла найти причину, по которой кто-то желает смерти юноше, недавно закончившему школу. А теперь такая причина найдена. Расскажите мне все с самого начала. Это ведь вы сделали так, что сердце вашей дочери пересадили именно этому мальчику?