Шрифт:
Настоящие лошади, без крыльев или рога на лбу, с копытами, стучащими по мокрой мостовой. Иоланта не могла сдержать улыбку, вспомнив книги с картинками, столь любимые ею в детстве: истории об обыкновенных детях, у которых не было ничего, кроме смекалки, мечей и верных лошадей, сопровождавших их в приключениях.
Повозки были темными и закрытыми, некоторые – с опущенными занавесками. Пешеходы в черных, коричневых и тускло-синих одеждах казались полностью поглощенными своими делами и даже не подозревали, что среди них есть беглец, за которым гонятся лучшие силы величайшей империи на земле.
Эта мысль почти утешала: по крайней мере, никто не обращал на Иоланту ни малейшего внимания.
Порыв ветра едва не сорвал ее шляпу. Надвинув котелок поглубже, Иоланта наконец шагнула вперед. Двигаться в новой одежде было неудобно – слишком много слоев, сдерживающий покрой, неэластичный материал. И без волос голова казалась странно легкой, почти невесомой.
Осторожно, стараясь не выглядеть как чужак, Иоланта прошла на тротуар, и сразу же к ней прицепился чумазый мальчишка неопределенного возраста, размахивающий отпечатанными листами.
Она отскочила, готовая удирать в обратном направлении.
– Новые подробности похорон Джона Брауна! Желаете ознакомиться?
– М-м-м…
«Что?»
– Узнайте все о горе его величества! Всего за пенни!
Иоланта перевела дух. Газета, вот, чем размахивал мальчик. Газеты в Державе уже давным-давно не печатали на бумаге.
– Извини. Он мне не интересен, – честно призналась Иола.
Паренек пожал плечами и рванул разносить свой товар дальше по узкой улице, зажатой меж тесно стоящими кирпичными домами с крутыми скатными крышами.
Иоланта остановилась перед парадной дверью дома миссис Долиш: черной и непритязательной, с арочным сводом сверху.
«Вот, я это сделала».
Теперь просто нужно искусно изображать мальчика. В обозримом будущем.
И под зоркими очами Атлантиды.
* * *
У себя Тит переоделся в школьную форму, а как только вышел в коридор, открылась дверь в комнату Уинтервейла.
– Когда ты приехал? – удивленно спросил тот.
– Недавно. Сидел в своей комнате.
– Почему не присоединился к нам с Кашкари?
– Настроения не было – напоролся сегодня на инквизитора. А ты тоже не кажешься очень довольным. Что-то случилось?
– Мама. Только что пришлось сходить домой.
Тит задал очевидный вопрос:
– Разве она не уезжает в Экс-ле-Бен [1] , когда ты возвращаешься в школу?
– Теперь в Баден-Баден, но она еще не уехала. Я нашел ее на чердаке в истерике. Она все твердила, что кого-то убила и на сей раз ангелы ее не простят. Я облазил весь дом – ничего. Если она и правда кого-то убила, то логично подумать, что нашелся бы труп.
1
Бальнеоклиматический курорт во Франции, у подножия Савойских Альп.
Да уж, крайне непросто быть сыном леди Уинтервейл. Нельзя сказать, что она совсем сумасшедшая, но временами очень близко подходит к грани безумия.
– Она еще дома?
– Поехала погостить к Альгамбра. – Уинтервейл постучался затылком по стене позади него. – Это Атлантида ее довела. Когда ты собираешься возглавить переворот?
Тит пожал плечами:
– Восстание придется организовать тебе, кузен. Если бы я мог это сделать, то не торчал бы здесь.
Ему нужно было постоянно обманывать леди Калисту и инквизитора, и Тит гордился, что очень редко говорил им хоть слово правды. Но всегда беспокоился, когда, хоть и из той же необходимости, приходилось лгать своему троюродному брату. Тит хотел, чтобы Уинтервейл не был таким доверчивым.
– А почему, ты думаешь, я собираюсь в Сандхерст [2] ? Британцы участвуют во многих войнах. Наверное, у них можно чему-то научиться.
Тит также хотел, чтобы леди Уинтервейл не была так непреклонна в соблюдении традиции, по которой вместе с наследником дома Элберонов должен учиться ребенок, рожденный в одном из величайших семейств Державы. Леди Калиста воспитывалась с его матерью – и только посмотрите, чем это обернулось.
– Постарайся не погибнуть на одной из британских колониальных войн, – заметил Тит. – Вот была бы насмешка судьбы.
2
Королевская военная академия.
– Я правда слышу, как кто-то здесь говорит о колониальных войнах? – спросил подошедший к друзьям Кашкари. Выглядел он щеголем: школьная форма сидит как влитая, черные волосы аккуратно уложены. – Уинтервейл, живот перестал болеть? Ты лучше выглядишь.
– Все отлично.
Из-за непредсказуемого состояния рассудка леди Уинтервейл и ее склонности надеяться лишь на своего единственного ребенка, тому часто приходилось придумывать различные болячки, дабы вернуться в комнату – еще он мог сказать, будто там нужно прибраться, – а на деле использовать спрятанный в шкафу портал.