Лас-Вегас, штат Невада. 31 декабря 1991 года. Вторник.
*
– И все-таки, что за сюрприз меня ждет?
– Кристель пристроила машину в хвост очереди автомобилей с желающими попасть в Лас-Вегас. В последний день года таковых оказалось неожиданно много. Но, к счастью, двигался поток без промедления.
– А ты знаешь, почему сюрприз так называется?
– не спеша спросил сидящий рядом с ней Эрик Куолен.
– Следовательно, сейчас я ничего тебе не скажу. Но обещаю, этот Новый год ты никогда не забудешь...
Кристель только вздохнула. Последние два дня Эрик непрестанно намекал ей на какой-то невероятный новогодний сюрприз, и ей казалось, что оставшиеся до праздника часы тянутся нестерпимо долго. Эрик умел интриговать и держать в напряжении, профессионально.
*
В Лас-Вегасе готовились к пышной встрече Нового года. Улицы, витрины и окна сверкали и переливались изобилием украшений, повсюду мерцали елочные гирлянды и звучали песни "Звенят колокола" и "С Новым годом!".
Это пробудило в памяти девушки ту радость и ощущение чуда, как в детстве.
Заметив, как заблестели глаза Кристель и как увлеченно она рассматривает праздничный город, Куолен невольно улыбнулся: какой же она еще ребенок, несмотря на приличный стаж у штурвала и полтора года в его отряде. Такая хладнокровная, решительная - и такая трогательная радость при виде елок и серпантина. "Может, зря я это задумал?" - ненадолго устыдился мужчина. Но потом ответил себе: "У меня нет других вариантов. Не самому же за штурвал садиться, я должен быть в салоне. Мне нужна Кристель в этом деле...".
– Если ты не против, - предложил он, - сначала выпьем кофе, а потом направимся в магазин одежды.
– О-кей, босс, - весело отчеканила Кристель.
– А что ты скажешь насчет гостиницы? После новогодней ночи мне необходимо будет выспаться, часов 10 - 12!
– Или дольше, - шепнул ей на ухо мужчина, коснувшись губами маленькой мочки.
– Эрик, я же в столб врежусь, - Кристель едва удержала руль.
– Или какой-нибудь коп решит, что я уже отпраздновала Новый год...
– Я об этом позаботился, - Куолен с хрустом потянулся.
– За неделю забронировал пентхаус в одном из лучших отелей. Иначе сейчас действительно все подходящие номера оказались бы заняты...
Кристель благодарно улыбнулась Эрику и остановила машину возле венской кофейни. Оттуда заманчиво пахло арабикой, корицей и шоколадом и доносились звуки вальса Штрауса.
– Я люблю Новый год, - сказала Кристель, взбегая по ступенькам.
– Всегда кажется, что в эту ночь происходят чудеса.
Куолен только улыбнулся, открывая перед девушкой дверь. Когда-то он тоже верил в чудеса, лет сорок назад или больше. Как он старался рассмотреть в окно упряжку Санта-Клауса в свете фонарей, не спал всю ночь. Но под утро все-таки сморило. Тони за завтраком начал дразнить старшего брата, доказывая, что видел Санту и эльфов. Восьмилетний Эрик чертыхнулся от досады и был выставлен из-за стола. И забытое с детства ощущение волшебства вернулось.
– А кто знает, - сказал он, отодвигая стул для Кристель.
– Я не знаю, кто сейчас творит чудеса, волшебники, которые нам не показываются или мы сами, но... Иногда заветные желания сбываются.
От того, какими блестящими глазами посмотрела на него девушка, Эрик снова почувствовал легкий укол совести.
*
Кристель примеряла одно платье за другим. Ей больше всего понравилось одно, серебристо-белое, с треугольным вырезом, обтягивающим корсажем и струящейся переливающейся юбкой. Застегивая маленькие пуговицы, девушка старалась отогнать не праздничные мысли. О делах она думала постоянно, даже в отпуске, а сегодняшняя ночь - праздничная... Но на этот раз мысли не исчезали, упорно возвращались...
Два месяца и одна неделя. В начале марта им предстоит та самая операция, которую Эрик подготавливал более полугода. Если все пройдет гладко, они будут богаты. И, может...
– Кристель улыбнулась своим потаенным мечтам и поправила лиф платья так, чтобы он лучше подчеркивал фору ее маленькой высокой груди. Эрик не раз говорил ей, что хотел бы загорать на островах не один, и так при этом смотрел, что девушка неизменно розовела, улыбалась и готова была на все ради того, чтобы любить друг друга на берегу теплого тропического моря, у собственного дома. Только Эрик и она. А потом, может быть, и их дети.