Под родной озимый взгляд

Я подставлю все тетради,

Воспою тебя в балладе —

И папаху и темляк:

Ты — нахмуренный варяг,

Я же раб голубоглазый,

30 Нам слагают скальды сказы,

И морей круговорот

Гимны брачные поет

Воин мой и соколенок.

Мы у маминых иконок

Свечку красную зажжем,

Приумолкнем под окном,

Будем слушать, как щеглята

Просят яри у заката,

Чтоб накрасить зоб и хвост...

40 Ты печален, как погост

В панихидные потемки,

Лик твой призрачный и ломкий

Тает, холодом дыша...

«То убитого душа»,—

Мысль картавит попугаем...

О, за адом иль за раем

Твой лебяжий белый дух

Свечкой маминой потух!

Я целую половицу,

50 Заклинаю Сирин-птицу

От меня не улетать:

«Ты — мой царь, невеста, мать...»

Пусто в горнице сосновой,

На лежанке луч багровый

Свежей раною горит.

Сердце вторит: «Он убит —

Ясноперый Сирин в хаки,

Чьи кровинки ярь и маки,

Умер с пулею в крыле,

60 Трепеща в оконной мгле.

Долго хмурились солдаты,

Не решаяся лопаты

В землю бранную вонзить,

Чтобы Солнце схоронить,

Чтоб Вселенную под щебнем

За окопным, хищным гребнем

Скрыть от взоров и лучей...»

Миллионами очей

Мне должно по Солнцу плакать...

70 За окном глухая слякоть,

Сердце-ворон грудь клюет,

Правит траурный отлет,

Губы — алые щеглы

Издыхают в дебрях мглы,

И в бесследицу дорог

Колеями мозг залег.

Сладко чается обоза,

Где поклажа — неба грозы,

Шар земной, чугун луны,

80 Чтобы взрыть до глубины

Атлантическую душу...

Лишь чахотке да коклюшу

За моим сидеть столом,

Скрежеща больным пером,

Чтоб закончить стих строкой:

«Со святыми упокой».

191

8310

Есть в Ленине керженский дух,

Игуменский окрик в декретах,

Как будто истоки разрух

Он ищет в «Поморских ответах».

Мужицкая ныне земля,

И церковь — не наймит казенный,

Народный испод шевеля,

Несется глагол краснозвонный.

Нам красная молвь по уму:

В ней пламя, цветенье сафьяна, —

То Черной Неволи басму

Попрала стопа Иоанна.

Борис — златоордный мурза,

Трезвонит Иваном Великим,

А Лениным — вихрь и гроза

Причислены к ангельским ликам.

Есть в Смольном потемки трущоб

И привкус хвои с костяникой,

Там нищий колодовый гроб

С останками Руси великой.

«Куда схоронить мертвеца», —

Толкует удалых ватага...

Поземкой пылит с Коневца,

И плещется взморье^баклага.

Спросить бы у тучки, у звезд,

У зорь, что румянят ракиты...

Зловещ и пустынен погост,

Где царские бармы зарыты.

Их ворон-судьба стережет

В глухих преисподних могилах...

О чем же тоскует народ

В напевах татарско-унылых?

<1918>

311—312. Из «Красной газеты»

1

Пусть черен дым кровавых мятежей

И рыщет Оторопь во мраке, —

Уж отточены миллионы ножей