На мху, как в зыбке задремать

Под «баю-бай» осиплой ели...

О пуща-матерь, тучки прядь,

Туман пушистее кудели.

Как сладко брагою лучей

На вашей вечери упиться,

Прозрев, что веткою в ручей

Душа родимая глядится!

<1915>

217

В овраге снежные ширинки

Дырявит посохом закат,

Полощет в озере, как в кринке,

Плеща на лес, кумачный плат.

В расплаве мхов и тине роясь,—

Лесовику урочный дар,—

Он балахон и алый пояс

В тайгу забросил, как пожар.

У лесового нос — лукошко,

Волосья — поросли ракит...

Кошель с янтарною морошкой

Луна забрезжить норовит.

Зарит... Цветет загозье лыко,

Когтист и свеж медвежий след,

Озерко — туес с земляникой,

И вешний бор — за лаптем дед.

Дымится пень, ему лет со сто,

Он в шапке, с сивой бородой...

Скрипит лощеное берёсто

У лаптевяза под рукой.

<1915>

21

8Уже хоронится от слежки

Прыскучий заяц... Синь и стыть,

И нечем голые колешки

Березке в изморозь прикрыть.

Лесных прогалин скатерётка

В черничных пятнах, на реке

Горбуньей-девушкою лодка

Грустит и старится в тоске.

Осина смотрит староверкой,

Как четки, листья обронив;

Забыв хомут, пасется Серко

На глади сонных, сжатых нив.

В лесной избе покой часовни —

Труда и светлой скорби след...

Как Ной ковчег, готовит дровни

К веселым заморозкам дед.

И ввечеру, под дождик сыпкий,

Знать, заплутав в пустом бору,

Зайчонок-луч, прокравшись к зыбке,

Заводит с первенцем игру.

<1915>

219

Судьба-старуха нижет дни,

Как зерна бус — на нить:

Мелькнет игла — и вот они,

Кому глаза смежить.

Блеснет игла — опять черед

Любить, цветы срывать...

Не долог день, и краток год

Нетленное создать.

Всё прах и дым. Но есть в веках

Богорожденный час,

Он в сердобольных деревнях

Зовется Светлый Спас.

Не потому ль родимых сел

Смиренномудрей вид,

Что жизнедательный глагол

Им явственно звучит,

Что небо теплит им огни,

И Дева-благодать,

Как тихий лен, спрядает дни,

Чтоб вечное соткать?

<1915>

220

На темном ельнике стволы берез —

На рытом бархате девические пальцы.

Уже рябит снега, и слушает откос,

Как скут струю ручья невидимые скальцы.

От лыж неровен след... Покинув темь трущоб,

Бредет опушкой лось, вдыхая ветер с юга,

И таежный звонарь — хохлатая лешуга,

Усевшись на суку, задорно пучит зоб.

<1915>

221. Мирская дума

Не гуси в отлет собирались,

Не лебеди на озере скликались, —

Подымались мужики — пудожане,

С заонежской кряжистой карелой,

С каргопольскою дикой лешнею,

Со всей полесной хвойной силой,