– Так и я про то же… Слышь, Свет! Он говорит, что вполне способен до обеда побыть один!

– И не думайте даже. Я врача вызвала, будет после двенадцати. А пока аспиринчику выпей. – В комнату вошла тётя Света.

Впервые увидев маму Вадима и Вари, я буквально остолбенела. Эта женщина выглядела немногим старше своих детей-близнецов! Хрупкая, миниатюрная, она была похожа на юную школьницу в пору первой любви: воздушные, пышные волосы обрамляли тонкое, правильное личико, каждая черта которого была совершенна и будто выточена рукой умелого скульптора. На нежных щеках лежал лёгкий румянец, ни одной морщиночки невозможно было отыскать вокруг ясных зелёных глаз. Вот на кого по-настоящему были похожи Варя и Вадим! Получив по наследству от отца только глаза, всё остальное они переняли от матери и поэтому, набрав, что называется, с миру по нитке, оказались даже красивее своих красивых родителей.

Вместе супруги Канаренко смотрелись бесподобно: на фоне высокого, мощного дяди Коли тётя Света казалась абсолютной Дюймовочкой. Просто удивительно, как, имея троих детей, ей удалось сохранить стройность фигуры! Бывает, одного-то страшно родить без риска для внешности…

Поздоровавшись с нами, тётя Света подошла к кровати сына, в руках она несла чашку с водой и таблетку аспирина. Забыв было о своём плачевном состоянии, Вадим подался вперёд для того, чтобы взять лекарство.

– А-а!!! – От его внезапного вопля все одновременно вздрогнули, а тётя Света едва не выронила из рук чашку.

– Ну вот! – В слезах обернулась она к мужу. – А ты говоришь – оставить одного. Да он в туалет захочет – и не дойдёт.

– Дойду…- С досадой простонал Вадим, уткнувшись лицом в подушку. – Я ночью вставал…

– Почему нас не разбудил? – Обиделась мать.

– А ты бы мне что, ночной горшок принесла?

– Помогла бы дойти.

– Да я сам дошёл, господи… В чём проблема, не понимаю? Иди, мам, а то опоздаешь.

Но маленькая тётя Света оказалась на редкость упрямой:

– И не подумаю. – Заявила она безапелляционно. – Я позвоню в школу и скажу, что по семейным обстоятельствам выйти не смогу.

– Да-да, скажи, что ушла на больничный в связи с жутким похмельем ребёнка. Вот все повеселятся. – Дядя Коля, кажется, тоже собрался опоздать на работу – он уже успел поставить «дипломат» в прихожей и войти в комнату.

– Ничего смешного не вижу. – Буркнул Вадим, по-прежнему не отрывая лица от подушки.

– Ещё бы. Даже чашку, вон, взять не можешь как следует, а туда же – я сам. – Канаренко-старший обратился ко мне и Виталику. – Видели, что у него со спиной творится? Картина из жизни воспитательной колонии строгого режима. Покажи, покажи, чего иногда стоит собственная дурь.

– Ничего особенного. – Попытался огрызнуться Вадим – правда, не очень уверенно.

– Ну да. То-то я гляжу, ты лечь нормально не можешь. Видали когда-нибудь такое, ребят? – Дядя Коля шагнул к кровати, рывком сдёрнул с сына одеяло.

– Ни-фи-га! – Почти хором выдохнули мы с Виталиком.

Сочные багровые пятна растекались по всей спине Вадима, начиная с поясницы и заканчивая лопатками. Зрелище не из приятных, надо заметить.

– С ума можно сойти, да? – Выразил свою оценку ситуации дядя Коля. – И он ещё будет мне что-то говорить. Может ты и до школы в состоянии дойти?

– Смейся-смейся. – Вадим поднял на отца обиженный взгляд. – Тебя бы ногами по почкам…

– Господи…- Среди общего шутливого настроения только тётя Света пребывала в состоянии шока. Не в первый раз увидев красноречивые следы побоев на теле своего обожаемого сына, она начала тихонько всхлипывать, руки её затряслись и ей пришлось поспешно ставить чашку на письменный стол.

– Вот. – Дядя Коля кивнул сыну на мать. – И тебе не совестно? До слёз маму своими выходками доводишь, ни о ком, кроме себя не думаешь. Когда ты повзрослеешь, наконец?

– Мне совестно. – Проворчал Вадим. – Честное слово.

– Ну естественно. Сейчас ты у нас просто мальчик-колокольчик. Страдания людей всегда облагораживают. Даже таких как ты. Зато, поди, вчера, когда аперитив хлестал, ни о чём не думал. Море по колено было, правда?

На этот раз Вадим благоразумно промолчал, из чего можно было сделать вывод, что возразить ему нечем. Значит, он и правда считал себя виноватым. Что ж, это уже неплохо – несносный характер Канарейки в отдельных ситуациях мог быть отходчивым, и мне кажется, я угадывала почему. Каким бы крутым и своенравным ни был Вадим со своими друзьями, маму он очень любил. И ему действительно было сейчас стыдно перед ней. Именно её слёзы, а не собственные страдания угнетали его сейчас сильнее всего.

В моей голове неожиданно возникла заманчивая идея, и я не замедлила высказать её вслух.

– Может быть, мы с Виталиком здесь останемся, пока Варя с Никитой не придут?

– Точно! – Ничуть не задумываясь, поддержал меня Виталик. – Давайте мы с Вадькой посидим, тёть Свет? А вы идите спокойно на работу.

Супруги Канаренко озадаченно переглянулись. Дядя Коля, прищурившись, посмотрел на нас.

– А вы разве не в школу шли перед тем, как заглянули навестить больного товарища?