– А твое полное имя Эндрю?
– не самое блестящее направление разговора, но я любопытна.

Уголки его губ немного приподымаются.

– Неа. Я просто Дрю, - он говорит тихо, едва ли громче бормотания.
– Маме не нравились прозвища. Она решила, что меня назовут именно так, как они с отцом хотят, чтобы меня звали. Так что я просто Дрю Бэйлор. Никакого второго имени.

– В некотором роде я люблю твою маму за это, - говорю я мягко.

Его глаза открываются и встречаются с моими. В них все еще плещется боль, но также там скрывается тепло, замечая которое, я краснею.

– Она бы тоже тебя полюбила.

Нет, она бы не полюбила меня. Какой бы матери понравилась девушка, которая общается с ее бесценным сыночком лишь ради секса? Никакой. Я прижимаю ладони к его щекам, фактически закрывая Дрю обзор, а затем провожу большими пальцами по крыльям его носа и щекам, глубоко нажимая.

– Христос, - выдыхает Дрю, - как же это приятно.

– Знаю, - я немного улыбаюсь.

– А что на счет тебя?
– спрашивает он.
– У тебя есть второе имя?

– Мари, - я глажу вдоль его челюсти. Мышцы здесь такие напряженные.

– Анна Мари, - произносит он нараспев.
– Мне нравится.

Дрю замолкает, и я начинаю мурлыкать, не песню правда, просто мелодию, чтобы заполнить тишину. Он вздыхает, и его тело сильнее расслабляется от моих прикосновений.

– Когда твой день рождения, Анна Мари?

– Ты хочешь, чтобы я начала сожалеть о том, что сказала тебе свое второе имя?

Его улыбка неуверенная, будто парень снова испытывает прилив боли.

– Просто ответь на вопрос.

– Зачем, - я запускаю руку в его волосы на затылке, нащупывая основание черепа. Его мышцы в этом месте такие тугие, что мои пальцы едва ли могут вжаться в его плоть.
– Собираешься вручить мне подарок?

– Ты так об этом говоришь... О, боже, это место...
– его брови сходятся в гримасе.
– Боже, сделай это еще раз, Джонс.

Жар разливается по моей коже, но я подчиняюсь. Он дрожит, а его длинное тело дергается, словно это прикосновение освобождает Дрю от боли.

– Ты так об этом говоришь, - повторят он, возвращаясь к теме подарков, - что теперь я в некотором роде обязан сделать тебе подарок, верно?

– Не напрягайся, - бормочу я, пробегая пальцами вдоль его скулы, прежде чем ответить.
– Ты меня этим нервируешь, Бэйлор. Скажи тогда, когда твой день рождения?

Дрю испускает вздохи и стоны, словно я нашла те точки, которые мучали его все это время. Он полностью расслаблен, лежа здесь на диване. Я касалась почти всего его прекрасного тела, и все же прикасаться к Дрю, чтобы облегчить его боль - это удовольствие, на которое я никогда не рассчитывала.

Его голос почти что сонный.

– Девятнадцатое ноября.

Я останавливаюсь.

– Это неправда.

Он открывает один глаз.

– Зачем мне лгать?
– оба глаза открываются и смотрят на меня.
– Когда твой?

Я прикусываю губу.

– Девятнадцатого ноября.

Дрю усмехается, выражение его лица сияет.

– Мы друзья по дню рождения, - его улыбка становится самодовольной.
– Только я тебя старше.

С моих уст срывается смешок.

– Можешь засчитать себе это как победу. Я не знаю ни одну девушку, которая хотела бы быть старше своего...
– мой голос стихает.

Но уже слишком поздно, потому что и дураку ясно, что я хотела сказать. Своего парня.

На его лице появляется выражение удовлетворения, но есть там что-то еще. Что-то, отчего мое сердце учащенно стучит в груди, а во рту пересыхает. Подтверждение. Словно Дрю ждал от меня этой ошибки.

Его густые и длинные ресницы обрамляют светло-карие глаза. Под кончиками моих пальцев вздрагивает его кадык.

– Анна.

Мою грудь сжимает до боли. Мама всегда обвиняла меня в избытке гордыни. Люди думают, что гордость - это что-то подконтрольное вам, нечто грешное, что лучше использовать в ограниченных дозах. И они правы. Но большую часть своей жизни, гордость была единственной вещью, помогающей мне держать голову поднятой. И сейчас именно она удерживает меня от Дрю. Я это знаю. Черт, я чувствую ее тяжелые руки на мне, отчаянно сжимающие мое тело. Я знаю это, и все равно не могу вырваться на волю. Я не готова.

Мне безопаснее в ее знакомых объятиях. Моя гордыня мне как родная. И вместо того, чтобы прояснить все между нами, я перемещаю свои руки на щеки Дрю и говорю:

– Спи, - а затем провожу большим пальцем по его нижней губе.
– Тебе нужно поспать.

Протест омрачает черты его лица.

– Спи, - настаиваю я, и мое горло сжимается.
– Я разбужу тебя.

Еще несколько минут он наблюдает за мной своими всевидящими глазами. Но затем все же делает, как я прошу, отдавая себя в мою волю. А я провожу пальцами по его шелковистым волосам и просто наблюдаю за Дрю, пока он спит.