Проклята луной

Аннотация
Она чувствует запах смерти.Она видит, как умирают ведьмы.На ней - лунная метка, и мороз уже сковывает тело.Ей нужен тот, кто пахнет солнцем. Тот, кто растопит лед

Часть 1. Телешоу. 1. Сегодня у Машки сбылась мечта всей жизни. Она выходила замуж за принца! Конечно, никакой он не принц, а сынок богатых родителей, но свадьбу отгрохал знатную. В коттедже, на сто гостей, с заказными музыкантами и выездной регистрацией. Машка пищала от восторга. Столы ломились от блюд, запеченный молочный поросенок созерцал гульбище жалобным взором. Пухленькая Машка в белоснежном платье кружилась в объятиях новоиспеченного мужа, высоченного и тощего c болезненно белым лицом. Что она нашла в этом Егоре? Ева приютилась в уголке и, попивая шампанское, наблюдала за окружающими. В левой половине зала гости жениха: расфуфыренные, обвешанные драгоценностями. Все они приехали на дорогих автомобилях и подарили крупные суммы денег. Мамаша жениха, сушеная дамочка лет пятидесяти, хмуро разглядывает тарелку с салатом. Видать, простушка-Машка ей по духу не пришлась. Отец в серебристом пиджаке посматривает на наручные часы – он явно куда-то спешит. На свадьбу пришел так, для галочки, оценить, куда вложил бешеные деньги. А справа сторона невесты. Гостей мало. Институтские друзья, девчонки в платьях с распродаж и мальчишки в плохо сидящих костюмах. Налегающие на закуску и алкоголь троюродные тетки с дядьями. Дальние родственники подарили сервиз с комплектом постельного белья и теперь окупали дары, сметая со столов всю еду. Ева тоже была со стороны невесты, как-никак родная сестра, но ощутимо выделялась из общей массы. Она могла себе позволить и расшитое бисером платье в пол, и профессиональный макияж, и красивый букет цветов, и подарок молодоженам. Передала конверт втихаря, чтобы не толкать длинную речь перед гостями. – От меня и мамы с папой, – шепнула на ушко, и Машка грустно улыбнулась. – Потрать на себя, договорились? Ох, не нравилась Еве эта затея с женитьбой. А жених – особенно. Глаза у него дурные, черно-черные. Сдался он Машке! Отличница, красавица, медалистка, а влюбилась в очевидного негодяя. Хотя, наверное, для Евы он «очевидный», а для сестры – вполне обычный парень. Ева вообще не от мира сего, ей позволительно. Когда развлекательная программа кончилась, Ева улизнула, пожелав напоследок вечной любви и кучу детишек. «Наплачешься ты, Машка», – подумала Ева, но смолчала. Незачем рушить счастье сестры в первый же день семейный жизни. Но она нутром чуяла, что добром этот брак не кончится. А поганое чутье никогда не подводило. Такси ожидало на выезде из коттеджного поселка. Полная луна налитым боком освещала вычищенные дорожки. Россыпь звезд лукаво подмигивала. Ева дошла до ворот, и сторожевая собака залаяла на неё из будки. А затем заскулила жалобно и боязливо. Странно, животные её обожали. Кошки ластились к ногам, псы преданно заглядывали в глаза. То ли сильная энергетика, то ли природный дар, но на неё никто никогда не лаял. В сердце почему-то кольнуло. Что-то изменилось. И Ева это почувствовала. 2. Сброшенное платье змеиной кожей струилось по полу. Ева сидела на кухне, закинув ногу на ногу, и тупо пялилась в окно. На душе было неспокойно. Не помогла ни рюмка коньяка, ни выкуренная сигарета. Курила Ева редко, всё пыталась от дурной привычки избавиться. Да и Олег запрещал. – Курящая женщина что пепельница, – упрекал он. Олег был жутко занятым бизнесменом тридцати девяти лет. В масштабах их городка – царь и бог. Он держал семь супермаркетов и построил бы ещё несколько, да уже строить негде. Иногда Ева наивно спрашивала, почему он не переедет в город побольше, а Олег усмехался: – Лучше быть большой птицей в болоте, чем никем, но в озере. Познакомились они в салоне, где Ева работала массажистом. Говорят, неплохим: выжимала людей без остатка, излечивала застаревшие болячки. Клиенты рыдали навзрыд на сеансах, а после уходили, повторяя: – Это чудо. Вы небось колдунья. К Еве на массаж захаживала супруга Олега, потянувшая спину, а тот изредка забирал её. Там и пересеклись взглядами. В итоге с супругой Олег благополучно развелся и перевез молоденькую массажистку к себе. У них завязались крепкие семейно-партнерские отношения. Это такие, где вроде живут и спят вместе, но никто никому ничегошеньки не должен. Олег изменял ей со всем, что двигается, но не отпускал. А Еву союз устраивал. С Олегом у нее появились дорогие игрушки, косметика от ведущих брендов, возможность посещать рестораны и светские вечера. Они даже в отпуск скатались, да ни куда-нибудь в затрапезный Египет, а на Кипр, в пятизвездочный отель. После четырех лет впроголодь новая жизнь показалась сказкой. Первым делом Ева приодела даже не себя, а младшую сестренку. Все-таки она Машке заменяет родителей, а значит, должна обеспечить. Ну а потом уже и сама оторвалась: бутики, суши-бары, клубы. Виделись они с Олегом нечасто. Он то в офисе, то в командировках. Олега Ева не любила и иллюзий не питала. Старость они вместе не встретят, детей не нарожают. Появится девчонка поинтереснее – он убежит. Ну и ладно. Из салона она не увольнялась, деньги откладывала на карту. Когда сказка кончится – будет не так обидно. Загремели ключи. В коридоре началась возня. Олега всегда было много: куда ни зашел – так всё пространство занял. Неудивительно, в нем сто килограмм веса, и энергия бьет через край. Ева спешно затушила сигарету, замахала рукой, разгоняя вонючий дым. – Куришь? – сурово спросил Олег, появляясь на пороге кухни. – Чуточку. Как-то тревожно. Слабая попытка оправдаться, но Олега она устроила. – За сестру? – вздохнул он. – Не только. Луна сегодня какая-то странная, не находишь? Олег окинул строгим взглядом окно. Так начальник смотрит на провинившегося подчиненного. Затем расслабил туго затянутый галстук и расстегнул пуговицы на рубашке. – Луна как луна, – засомневался он. – Наверное. Ева повела плечами, смахивая наваждение. Не нравилась ей эта луна. Яркая, рыжая, наливающаяся кровавой дымкой. В такие луны хочется убежать, запереться в комнате и спрятаться под одеяло. Взвыть волчицей. Такие луны не сулят покоя. – Ложись в кровать, Евангелина, – отцовским тоном приказал Олег. – Я помоюсь и приду к тебе. Ева отрешенно кивнула. Интересно, как там Машка? Счастлива ли она? 3. Юле двадцать два года , и она хороша собой . Мама платье сшила из шерсти , ни у кого такого нет . В косе заплетена лента . И работа у неё интересная : как - никак инженер , да не абы какой , а конструктор . На ней лежит ответственность за весь завод , потому что если она неправильно начертит деталь – неправильно и выпустят . Конечно , её чертеж сначала нормоконтролер проверит на ошибки , суровая Вера Павловна . От взора той не укроется ни одна мелочь ! Но всё равно – оплошать нельзя . А то Вера Павловна журить начнет , охать и ахать . Стыдно - то как , когда она кого - то правит ! А на улице апрель , значит , скоро можно переобуться в туфельки , из - за которых мама сначала отстояла в шестичасовой очереди на запись , а после и в живой потопталась . Последнюю пару отхватила . Красивые , слов нет ! Юля с улыбкой смотрит в потолок . Всё у неё ладится , всё спорится . И Ваня за ней ухаживает , а Ваня мало того , что красивый , так ещё и мастер участка . Его в начальство пророчат , вот такой он молодец в свои двадцать пять лет . А знаки внимания оказывает ни кому - нибудь , а ей , Юле . Она вся краснеет , когда он её под ручку берет на свиданиях . Она задерживается на работе допоздна . Надо чертеж закончить к пятнице кровь из носу , поэтому приходится засиживаться за столом . Зато не одна , а с другими девчонками . Те щебечут , болтают о чем - то , и Юля с ними болтает , и платьем хвастается , и новенькими туфлями . И мечтает о субботнем свидании с Ваней . К фонтанам , наверное , сходят или в парк . Как же всё замечательно ! Разбредаются ближе к девяти . На развилке девчонки расходятся . Лена с Ирой идут к автобусной остановке , а Юле чуть - чуть пробежать – и дома . Через парк , правда , идти приходится , но она привыкшая . Силуэты деревьев причудливые , изгибаются по - всякому . Она идет и насвистывает под нос песенку . А на небе – луна . Как масляный блин , налитая жаром . Освещает дорожку точно фонарь , отчего совсем даже не темно . Юля глядит на луну и вдруг тревожится без причины . Ежится , по спине пробегают мурашки . Она предчувствует беду , а чутье её не врет . Ускоряет шаг и слышит за спиной отчетливые шаги . Дыхание сбивается . И ноги начинают путаться в колючей юбке . Юля спешит , а шаги всё ближе . Она ощущает чье - то дыхание за спиной . Оборачивается . Лицо знакомое – не о чем беспокоиться . Сильные руки стискивают горло , и разум затуманивается . 4. Ева стерла со лба пот. Отдышалась. И, стараясь не разбудить сопящего Олега, отправилась попить. Она пила так жадно, что по губам потекло. Стерла капли рукой. Луна таращилась прямо на неё, будто изучала. Эти сны случались частенько. Реалистичные, продуманные, полные деталей и мелочей. Всегда о разных временах и женщинах, о непохожих судьбах, о старухах и молоденьких, но суть одна – в конце ту, чьими глазами смотрела Ева, настигало нечто. То ли человек, то ли зверь, но от него исходила невероятная опасность. Она перечитала тонну научных трактатов и интернет-источников, но так и не нашла объяснения своим кошмарам. Кто-то писал, что это нервное, другие – бурная фантазия, третьи – скрытые желания. Машка же была уверена: – Это тебе чьи-то жизни снятся. Ты же ведьма! Сестренка давно считала её особенной. Да какая она ведьма, честное слово? Ну, животные её любят, ну, беду иногда заранее предчувствует. Ладно, ещё малость удачливая, но в гранях разумного. Миллионов в лотереях не выигрывала. Ну и всё, сквозь стены она не видит, взмахом руки не врачует, будущее не предвидит. Просто Машка мечтательница, и точка. Хотя после подобных ночей Ева начинала сомневаться. Появлялся неприятный червячок в голове. «Как там Машка?» – в сотый раз подумала Ева. Что ж так дурно-то на сердце! – Спать иди! – гаркнул из спальни Олег. Ева, вздохнув, пошлепала босыми пятками к нему. Греться. Он прав. Что теперь, до скончания веков опекать сестру? Та давно выросла; пора устраивать собственную жизнь. 5. – Евонька! Евочка! – вопила в трубку Машка. – Ты послушай меня! Нет, только представь! Это невероятно! – Что случилось? – Ева только-только проснулась и плохо соображала, кто она и где находится. На настенных часах обе стрелки уткнулись в цифру десять. Дикая рань, раньше двенадцати Ева не вставала. Клиентов специально записывала после полудня, чтобы успеть мозг проветрить. Хозяйка салона, Вероника, давала своему лучшему специалисту эту маленькую поблажку. – Тебя взяли, прикинь! – Машка глотала буквы от восторга. – Куда? – терпеливо переспросила Ева. – В телевизор! – В какой? – В самый настоящий! – И как я туда попаду? – спросила Ева с ехидцей. – Залезу? – Ну ты что, совсем, что ли?! Я отправила заявку от твоего лица и статью о тебе приложила, которую в нашем Вестнике печатали. Ну и рассказала, что ты сны всякие видишь, ну и про другое всякое. – Запыхавшаяся Машка отдышалась. – А они звонят мне сегодня и говорят: «Ева Александровна, ожидаем вас в Москве такого-то июля». Там и гостиница оплачивается, и переезд. Всё за их счет! – Где? Ева окончательно запуталась. Голова заболела от потока информации. Она поднялась, потянулась и двинула в ванную – приходить в себя. – В Москве! – рявкнула сестрица и наконец-то додумалась объясниться: – В общем, на телеканале моем любимом висело объявление. Они магов разыскивают всяких, ну и прочих волшебников. Кастинг какой-то у них на отбор в реалити-шоу. Пишут: если вы обладает сверхъестественными способностями, то идите к нам. Я и написала от твоего лица, но контакты мои дала. Ну, не подумала как-то. А они мне сейчас как позвонят, как скажут! Машку переполняли эмоции. А Ева глупо моргала. Только участия в конкурсе магов ей не хватало для полного счастья. Вот сестренка учудила! Ещё и статью приплела, опубликованную полгода назад. В местной газетенке писали о новой звезде на небосклоне, небывалом массажисте, гении своего дела, целителе и прочую слащавую несуразицу. И уверяли, будто силы Еве даны свыше. Статейку наверняка заказал Олег, пусть и не признался в этом. Клиентов, конечно, прибавилось, Вероника расщедрилась на удвоенный процент. Ева попыталась убедить сестричку, что никакой кастинг ей даром не сдался. Что там одни шарлатаны и актеры, а естественностью в подобных передачах даже не пахнет. Но Машка набычилась. Она, видите ли, старалась, письмо выдумывала, а ей – «нет, спасибо». – Ты попробуй, а не понравится – уйдешь. Зато какая слава, а? – жалостливым голосочком уверяла она. – Мне и без славы хорошо, – спорила Ева, чистя зубы. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Ради меня! Ну что тебе стоит?! – Времени, – пробубнила Ева с щеткой во рту. – И вообще это идиотская затея. – Евочка! Машка чуть не плакала. И внезапно Ева решила: почему бы и нет? Развеется, на Москву посмотрит, мордаху свою в телевизоре засветит. Что она как старуха последняя? Только сидит и переживает обо всём вокруг. Сны дурные, луна полная – ерунда это всё. – Ладно уж, согласна, – простонала Ева излишне трагично, а Машка взвизгнула от восторга. Олегу идея не понравилась. Он долго молчал, выслушав по телефону рассказ Евы, и никак не реагировал. Ей оставалось только догадываться, о чем он думает, сидя в своем кабинете. Наверняка качается на стуле; всегда так поступает, когда волнуется. – Бред какой-то, – отрезал Олег. – Что за детская прихоть? Всё там куплено, все съемки по сценарию. Оно тебе надо, позориться перед всей страной? – и продолжил со вздохом: – Впрочем, я тебе не батька, откажу или нет – ты разве послушаешься? – Не-а. – Тогда езжай. Чем бы дитя ни тешилось… На том и сговорились. Через день на электронную почту Машки пришло письмо от организаторов с правилами проведения кастинга и бумажками, которые необходимо заполнить для поездки и проживания. Ева ознакомилась, заполнила, отправила обратно. Она погрузилась в атмосферу серьезных переговоров, требований и условий. Вроде всего-то отборочный этап, а сколько «нельзя». Не разглашать подробностей, не называть адресов, не отписываться о ходе и результатах отбора в социальных сетях, не фотографировать, не снимать видео. Гонорара или других бонусов не обещали. Только приказывали. И все-таки Ева настроилась на позитивный лад. Ещё и Машка звонила ежедневно, щебеча, что всегда мечтала о знаменитой сестре. Олег, напротив, ходил мрачный, но не спорил и тему отъезда не развивал. Умел он держать язык за зубами, за что Ева его и ценила. «А может, он по-настоящему огорчен?» – пришла в голову неожиданная мысль. Ревнует или не хочет расставаться? Да ну! Это же Олег, и отношения у них легкие, свободные, не обремененные особыми чувствами. Удобно – тем и живут. В понедельник Машка укатила с мужем на Кубу, и Ева осталась совсем одна. За оставшиеся дни она отпросилась у Вероники, собрала сумку, наказала Олегу поливать фиалку (он, разумеется, забудет, ну да ладно). В общем, уезжала с чистой совестью. Место была плацкартным, зато в новеньком поезде. Тут и розетки, и отглаженное постельное белье, и одеяло пахнет чистотой, а не лежалостью. Ехать ночь, а затем добираться своим ходом до гостиницы, приводить себя в порядок и идти на отборочный этап. Луна билась в окна, освещала узенький проход меж полками. Слева плутоватого вида мужички резались в карты, справа хныкал ребенок. Соседка сверху храпела так, что у Евы закладывало в ушах. Она откинулась на подушку, прикрылась простыней и задремала чутким, болезненным сном. 6. В их деревеньке относительно спокойно . Немцы тут уж две недели как отираются , но не буйствуют , баб и детей не трогают . Требовали мужиков выдать , да мужиков и так нет : или на фронт уехали , или в партизаны подались . Один староста , сухой и старый , и остался на всю деревеньку . А уж он с немцами лебезит , с главным их носится как верная собачонка . Его ни за что не расстреляют . Глаше мать строго - настрого наказала : в общение с нелюдями не вступать , ходить осторожно да глаз не поднимать . Будут просить о чем – выполняй . Но молча . А Глаша и так заговорить не сумеет , языка - то их грубого , лающего не понимает . Они иногда обходят дома , переговариваются о чем - то и смеются . И страшно так становится , будто и не смех это вовсе , а выстрелы . – Веди себя правильно . Иначе как брат сгинешь … – добавляла мать с горечью . Брата забрали в первый год войны . С тех пор – ни весточки . Жив он или мертв , здоров или ранен – неизвестно . Но матушка не сомневается : пропал навечно . Глаше иногда кошмары снятся жуткие , как братишка её в окровавленных лохмотьях по полю ползет и пощады просит , а поле то засыпано телами . И мухи кружат громадные , с каштан размером . Пахнет гнилью и сладостью . Дурной , тяжелый запах . А брат всё ползет , стонет , да не слышит его никто . Встает по утрам Глаша и молится иконке , припрятанной за печью . Давно её туда убрали . Раньше чтоб свои не отобрали , теперь – немцы . А мучители эти красивые , вот аж обидно . Как люди эти , белобрысенькие , голубоглазые , могут кого - то истреблять ? Как с рисунков писаные . Особо один хорош , Йенс его зовут . У Глаши сердце чаще биться начинает , когда она его видит . А ведь мучитель , ведь злодей . Но сердцу - то не прикажешь … Их , деревенские , немцы ведут себя тихо , даже прилично . Не измываются и не стреляют почем зря . Староста , что ль , попросил селян не трогать ? Хоть за это низкий поклон ему . Тем вечером на душе тревожно . Мать квохчет о чем - то своем , а Глаша от любого шороха дрожит . Ей так охота сбежать , затеряться в лесах с партизанами . Но она мать не бросит , поэтому терпит . В дверь стучатся . Громогласно так , небось сапогами . Глаша спохватывается , роняет железную миску , которую полотенцем вытирала , на пол . Та , дребезжа , откатывается к порогу . Поздно уж стучаться , вон , луна на небе светит да звезды переливаются точно льдинки . – Чего надоть ? – кричит мать , не спеша открывать . – Дело есть , – отвечает голос старосты . – Идемте , эквакуируют вас . Нет , экавуируют . Тьфу ты ! Короче спасение пришло наше . Не зли Йенса , отворяй ворота . Тут его перебивает лающий непонятный голос , и староста начинает что - то объяснять ему на таком же лающем , изломанном . Староста языки изучал , он у них мудрёный . Потому его немцы и любят . Мать подбирает полы юбки и дергает за щеколду . Пухлощекий Йенс сладенько улыбается Глаше , и та опускает взор . Молоденький он , солдатик этот , двадцать - то ему исполнилось ? На улице в стайку сбились другие жители , всего их две дюжины . Лизаветины близняшки хнычут и дергают бледнолицую матушку за подол . Та цыкает на малышей , но они не унимаются . Насмотревшись на них , начинает хлюпать носом внучка Зойкина , и бабка стукает её по попе . Не больно , так , чтоб утихла . Люди перешептываются , с благоговением глядят на трех немцев , стоящих чуть поодаль с автоматами наперевес . Их отводят на самую окраину деревни и тычут пальцем на сарай . Староста поясняет : – Тута ждите , скоро грузовики приедут и всех вас увезут . – Ох , спасибо тебе , Никифорыч , – раздается многоголосьем . – Не меня благодарите , а друзей наших иностранных , – фыркает староста , но почему - то отводит взгляд . Жители забираются в сарай , Глаша идет последней , всё оглядывается . Трясет её , точно в горячке . Кутается в платок да без толку . Тут староста голосит : – Глашка , постой ! С тобою Йенс побалакать хочет . Глашу колотит . Ей матушка запрещает с немцами разговаривать , да и спасение близко . Все будут ждать грузовиков , а она что ? Нет , не пойдет она к Йенсу , пусть тот и красив , и голубоглаз . – Да не сопротивляйся ты , дура , – сквозь зубы говорит староста . – Иди давай . Матушка окликает её и перекрещивает . Глаша подходит к немецкому солдату . Тот её под локоток берет , вроде как даже аккуратно . И уводит в ближайший дом . Там постукивает по лавочке в сенях . Глаша покорно присаживается на краешек . Йенс садится рядом , прямой как палку съевши . Рассказывает что - то , а до Глаши только карканье доносится . Она и так дрожит , а уж когда он ладонь на коленку кладет – тело ходуном ходит . – Пожалуйста , – просит она , но Йенс уже не улыбается и не говорит , а жадно поедет её глазами . Он хватает Глашу за талию и тащит в комнатенку , а там на кровать кидает да срывает юбку . Она руками молотит , убежать пытается , а немец с усмешкой ремень из брюк достает да запястья им скручивает . Глаша на помощь зовет . Неужели никто её не слышит ?! Неужели забрали всех грузовики ?! Увезли в лучшие края , и теперь ни горя , ни бед жители их деревни знать не будут . А Глаша тут умрет ?.. За что , ну за что же ?! Немец на ней и так , и этак елозит . Пухлые щеки дует , пыхтит мерзопакостно . Дыхание у него липкое , а ногти острые . По бедрам царапает , за грудь хватает . Глаша и Богу молится , и немца умоляет , и ревет , а он стонет и двигается . Взад - вперед . Наконец заканчивает . Брюки натягивает , сладко потягивается , костями хрустнув . Но Глашу не развязывает . Так она и лежит , в порванной одежде , заплаканная , израненная . Больно ей и гадко , так , что дышать трудно . И дым в ноздри забивается , как поджигают что . Немец уходит . Дверь входная хлопает . Приложив неимоверные усилия , она поднимается . Ноги дрожат , стянутые руки немеют . Меж ног больно и мокро . Глядит Глаша в окно . А за ним – светло и ало как на закате . Это полыхает сарай на окраине деревни . Освещает его кровавая луна , да блестят звезды . А в животе у неё растекается что - то теплое , даже обжигающее . От пупка скользит к кончикам пальцев , и те покалывает . Глаша явственно запахи чувствует : жареной плоти и чьего - то страха . Чувствует и не понимает , что с ней творится . 7. Ева долго умывала лицо холодной водой. Поезд качало, а она держалась за раковину и смотрела на свое отражение. Да, сны ей снились часто, но не постоянно же! И все эти отвратительные подробности, и даже между ног ныло, да и бедра жгло. Ни синяков, ни царапин на них, конечно же, не было. Поезд прибыл в Москву ранним утром, когда солнце только поднималось над многоэтажками. Стайка заспанных людей с чемоданами и сумками выпорхнула наружу. Ева открыла навигатор в мобильном телефоне и, сверяясь с ним, пошла в сторону метро. Нырнула в переход, сливаясь с толпой. Сколько же тут народа! В восемь часов всё забито, на лицах дикое недовольство. Не протиснешься. Неразбериха у касс. Нужно покупать какие-то карты: «тройка», «единый», «90 минут». Она спросила у хмурой девушки в окошке, что лучше взять. Та в ответ нахамила и посоветовала или определяться, или не мешать другим. Ева выбрала единый билет, оплатила шесть поездок. Долго прижимала его к турникету, пока стоящая сзади женщина не обучила, куда именно прикладывать. В забитом вагоне Еву вдавило в какого-то мужчину и, стиснув крепче сумочку, чтоб не утянули, она поехала к гостинице. На нужной остановке её вынесло потоком. Вместе с потоком она доплыла до эскалатора, который медленно вез наверх. Стены были украшены вывесками. Реклама океанариума, ресторана, ювелирного. Сколько же всего! В кармане телефон голосил: – Поверните налево. – Куда налево? – шипела на него Ева. – Здесь только прямо. Но навигатор не унимался. Она доехала до гостиницы, выжатая как лимон. Номер организаторы выбили приличный. Пластиковые окна вымыты, кровать широкая, туалет чистенький, душ не капает. Ева отмывала с себя дорожную пыль и проговаривала речь для кастинга. Вот угораздило её согласиться на Машкину авантюру. Впрочем, Машка умела заставить старшую сестру идти у себя на поводу. Дергала за ниточки, строила умильные мордочки. После смерти родителей Ева считала себя обязанной перед сестрой, поэтому выполняла любой её каприз. До встречи с организаторами оставалось три часа. Ева вышла заранее, боясь заблудиться в путанных московских улочках. Она не ошиблась: долго бродила туда-сюда, доверившись навигатору, и удивлялась, как похожи вывески, пока паренек в желтой футболке с эмблемой магазина техники не предложил ей помощь. – А то вы уже в третий раз тут проходите, – хихикнул он. – Девчонки-продавщицы ставки делают, пойдете ли в четвертый. Ева показала адрес. Паренек ткнул на арку, за которой следовало повернуть налево. Затем направо. До упора вперед и на остановку. После Ева толкалась в душном автобусе. И вновь куда-то шла. Поэтому когда перед ней предстало высокое полностью застекленное здание, она облегченно выдохнула. Навигатор известил: – Вы прибыли в пункт назначения. – Да ты что? – хмыкнула Ева и выключила программу. Толку от неё – пшик. На ресепшен её отловила миловидная брюнетка в брючном костюме. Внешность модельная, ноги длинные, шея лебединая. Не девочка – картинка. – Вы к кому? – сходу спросила она ангельским голосочком. – К… – Имя человека, с которым Ева обсуждала приезд, напрочь вылетело из головы. – На кастинг. – Я вижу нечто? – вдруг выдала брюнетка. – Что вы видите? – насторожилась Ева. – Шоу так называется! Назовитесь. Вы по приглашению? Вам назначено на сегодня или на завтра? Какой менеджер с вами контактировал? Елизавета? Ирина? Вы уже опаздываете. Поторопитесь! От шквала вопросов Ева стушевалась. Она представилась, а на остальное скромно пожала плечами. Администратор (а брюнетка оказалась именно им) сверила паспортные данные со списком в планшете, выписала разовый пропуск и объяснила, куда идти. Пропуск этот с надписью «Кастинг «ЯВН» Ева гордо повесила на шею. Охранник, пропуская Еву через турникет, попросил продемонстрировать содержимое сумочки. – Странно, – буркнул он напоследок. – У этих магов недоделанных то ножи, то куриные тушки в авоськах. А у вас ничего такого. Всё цивильно. – Так я маг доделанный, – парировала Ева и, цокая каблуками, двинула к лифту. Тот останавливался на каждом этаже. Люди то заходили, то выходили; то запрыгивали в закрывающиеся двери, то просили подождать минутку, то остервенено давили на кнопку этажа. Одни были одеты в классику, другие – в футболки и джинсы, третьи – в нечто непонятное: буйство красок и фасонов. Кто с зализанной прической, а кто и с синими волосами. Они трындели по телефонам, ругались, болтали друг с дружкой. Постоянное движение. Ева ещё ничего не сделала, а уже смертельно устала. На нужный, двадцатый, этаж она приехала в полном изнеможении. В коридоре её отловила девушка в огромных очках с кислотно-зеленой оправой. И повела в так называемую «приемную». – Сейчас вам анкеточку вручат, вы заполните все графы по порядочку, а мы вас вызовем. Ладушки? Интересно, у них в норме вещей говорить с претендентами как с умалишенными? И заглядывать в глаза так подобострастно? Ева кивнула. Девушка напоследок пожелала удачи. Внутри громадного кабинета, напоминающего зал для совещаний, за круглым столом сидело человек пятьдесят. Работники телестудии странные? Нет! Они были нормальные. Обитатели этого помещения странные. Одна девчонка, выкрашенная в черный, с черными тенями и черными губами, созерцала в «магический» шар какой-то туман. Мужик, обвязанный не то в простынь, не то в греческое одеяние, перебирал четки. Тетка в очках с огромными выпуклыми линзами разговаривала с чучелом ворона. Кто-то завывал потусторонним голосом, одна с виду приличная старушка молилась на распятье. Конечно, были среди присутствующих и нормальные люди. В рубашках или платьях, с осмысленными взорами. Но таких чрезвычайно мало. Да и они сидели с лицами, выражающими отрешение от суетного мира людей. Только Ева выбрала местечко в уголке, как в зал ввалилась та самая девушка в очках с пачкой бумаги. Оказалось, это анкеты, на заполнение которых дается полчаса. Претендентам выдали ручки, кто-то сразу застрочил. Ева вчиталась в вопросы. На первом листе обычный опросник, ничего сверхъестественного. Кем работаете, есть ли родственники, судимы ли. На втором поинтереснее: что за способности, как применяете, зло вы или добро, пользуетесь ли магией крови, назовите свою главную особенность. Ева задумалась. Ну и какая у неё особенность? Судя по контингенту, особенность имелась – Ева была самой нормальной. Разве что ещё тот мужчина в черной водолазке, который искоса поглядывал на окружающих и улыбался уголками губ. Его колдуны всея Руси тоже забавляли. На секунду их взгляды с Евой пересеклись, и мужчина лукаво подмигнул, а затем округлил глаза и скорчил физиономию, дескать, бойся меня, я страшный колдун. Она прыснула Ева честно заполнила все графы и стала ждать своей очереди. По одному вызывали претендентов. – Черная Жанна, – разнеслось по залу из колонок. Встала юная девчушка в сарафане. Какая она черная? Да ней написана любовь к солнцу, лету и котятам. Вон, на лодыжке татуировка с кошкой, а в косе заколка-бабочка. – Харитонов Иван Евгеньевич, – воззвали колонки чуть погодя. Поднялся мужик в простыне и вальяжно прошествовал к дверям. Только и сверкали сандалии на манер греческих. Обратно люди не возвращались. Съедали их, что ли? Еву позвали в последнем десятке. Она уже успела разволноваться и забыть вызубренную речь. В соседнем кабинете за лакированным столом из красного дерева сидело трое. Напротив стола стоял стул, а за стулом было натянуто полотно с лейблом канала. И повсюду множество прожекторов, каких-то белых полотнищ и светоотражателей. – Присаживайтесь, – седовласый мужчина в белоснежной рубашке указал на стул. – Начинайте. – Что начинать? – засомневалась Ева. – Рассказывайте о себе, – поторопила женщина в кроваво-красной блузе и выхватила из обмякших пальцев анкету. – Ага, так-так, – бормотала она, читая. – Недурно… Нет, не пойдет. Слишком заезжено, надо бы переписать. О, трагичная нотка. Давайте-давайте, не молчите, идет запись. – Ну, о себе… – Ева поерзала на жестком стуле. – Возраст двадцать пять лет, работаю массажистом. Детей нет, не замужем. Ну, вот и всё. – Вы представьтесь для начала. – Женщина закатила глаза. – И нас не краткая сводка интересует, а что-нибудь необычное. Вот как в анкете или вашем заявлении на участие. И в камеру посмотрите, будьте расслаблены. Ваша легенда довольно живая, но подача хромает. Тут Ева заметила в углу камеру на штативе и, глянув в объектив, отрапортовала: – Сафронова Евангелина Владимировна. Какая легенда? Что в заявлении? Мужчина застучал пальцами по столу. Ева окончательно разволновалась. Что она тут забыла?! Мешает серьезным людям, тратит их драгоценное время. Женщина, сказав: – Секундочку! Начала что-то строчить на листе бумаги. Затем всучила лист Еве. Аккуратным почерком был набросан целый текст. Вся Евина биография, разве что описанная красиво и витиевато. – Читайте по листку. И голосок пожалостливее, – приказал мужчина. – Меня зовут Евангелиной, четыре года назад в автокатастрофе скончались мои родители. Я выжила, не получив ни единой царапины. – Она машинально провела по рукам. Вообще-то царапины остались и даже шрам на виске, который Ева прятала за волосами. – С того дня меня преследуют зловещие сновидения, – она прокашлялась. – Мне кажется, я переживаю судьбы умерших насильственной смертью женщин. О своей силе я узнала три года назад. Мы с сестрой перебивались, чем придется. Тогда я устроилась по знакомству массажисткой, и оказалось, что в моих руках знахарская… – Еву смутило слово, но она продолжила: – мощь. – И в чем та проявляется? – учтиво уточнила женщина в красном. – Я исцеляю людей прикосновением, – зачитала Ева. – Мне подвластна любая боль. Я излечиваю застаревшие раны, возвращаю людям спокойный сон. Эта сила покоится внутри меня. Прикоснитесь к сер… – начала читать Ева текст в скобочках, но тут же поправилась и дотронулась до груди. – Она переполняет меня до краев. Третий человек, старик с козлиной бородкой, обвешанный шаманскими амулетами, радостно закивал. Лицо у него знакомое – актер или телеведущий. А, вроде бы его физиономию в передачах о целителях показывали. Женщина заулыбалась. Безразличным остался лишь мужчина в белоснежной рубашке. – Что, по-вашему, в черном ящике? С этими словами он выставил на стол небольшую квадратную коробку. Ева осмотрела её и так, и этак. Да что угодно! Туда поместится любой предмет размером до пяти сантиметров. Кольцо, жевательная резинка, монетка, виноградина… Так, когда мужчина ставил коробку, она не звякнула и не бухнула. Видимо, вещь одна и она тяжелая. Или наоборот: их много, и они легкие. Или она одна, но легкая. Вариантов – море! – Лист бумаги, – сдавшись, наугад предположила Ева. – Уверены? Ева кивнула. – Свободны, – сказала женщина, поставив галочку в листке. Та вскочила как ужаленная и поскорее поспешила на выход. Уже у самой двери додумалась уточнить: – Я угадала? Женщина вновь закатила глаза. – Не угадала, а почувствовала. Угадывают обманщики, а вы – колдунья. Это во-первых. А во-вторых, будет видно, – и добавила в микрофон, стоящий на столе: – Виолетта Третья. Ева, пожав плечами, вышла. Она долго гуляла по городу, осматривая московские достопримечательности. Очевидно, участия в шоу ей не видать, иначе бы о положительном решении сообщили сразу же. Но гостиница оплачена до завтрашнего дня, значит нужно извлечь из поездки максимальную пользу. Ева побродила по Арбату, прошлась по Красной площади, завернула в ЦУМ, где ужаснулась ценам и обилию роскоши. В общем, выполнила культурную программу. Обедала она в небольшом ресторанчике с видом на парк. Затем купила себе сумочку. Не в ЦУМе, конечно, но тоже неплохую, кожаную. Олег положил на карту денег, поэтому можно было не переживать о тратах. В номер Ева вернулась ближе к вечеру. Наскоро помылась и бухнулась спать, пока на небе не заиграла луна. Проснулась она в четыре утра от звона стекла. Ева вздрогнула и осмотрелась, но стаканы на подносе были целы, как и графин. Казалось, будто звенят окна. В них бился желтовато-рыжий лунный свет. Страх забрался в самый центр рассудка и ворочался, крутился, колол. Уснуть Ева не смогла. С рассветом она собрала сумку и поехала на вокзал, где просидела на лавке в зале ожидания до самого полуденного поезда. Да, неудобно, зато рядом суетился народ – и ничто не пугало. Ни пышущая жаром луна, ни дребезжащие стекла. Три недели телефон молчал. А в самом конце июля зазвонил. – Вы прошли отборочный этап и попали в число претендентов на участие в шоу, – безрадостно сообщила трубка. – Мы приглашаем вас в Москву для второго этапа. Готовы обсудить детали? И как бы Ева не обманывала себя, будто всё это пустые игры для актеров и мошенников, но улыбка расплылась на лице. Конечно, готова! Слушает! 9. Всего во второй этап попало человек пятьдесят, из которых выбирали самых-самых. С ними вели работу психологи, сценаристы, организаторы. Перед ними ставили тупиковые ситуации, прорабатывали личностные качества. И отсеивали потихоньку человека за человеком, пока не остались самые достойные. В итоге осталось четырнадцать сильнейших. Их привезли на микроавтобусе за черту Москвы. Вначале, разумеется, дали заполнить миллион бумаг и бумажек: договора, соглашения, правила, требования. Хищная женщина в красном по имени Любовь долго наставляла участников. Они дали согласие на съемку камерами, в том числе скрытыми. Обязались не разглашать тайн участия, причем штраф за разглашение был так велик, что Ева пообещала себе даже не думать о том, что будет происходить на проекте. Заключили контракт на использование их имен в рекламных целях. Четырнадцать совершенно разных людей. Младшему было восемнадцать – ведьмак из Якутии. Старшей – восемьдесят три. Та самая бабушка, взывающая к Богу на отборочном этапе. Им приказали вести себя натурально, но уточнили: – Если у нас будут замечания по поводу правильности ваших образов – мы их озвучим. Ева с самого начала подозревала, что кто-то из участников подставной. Ну а когда её увели для «некоторых формальностей», и Любовь выдала сценарий первого испытания, всё стало совершенно понятно. Итак, на ней возлежит роль светлой ведуньи, и основная задача – излучать свет и тепло. Образ ей описывали долго: что требуется и как подать. Полного текста и реплик не дали, но намекнули, что большие рейтинги заслужит тот, кто поведет себя естественнее и живее. При виде кого зрительское сердце затрепещет – тот и унесет домой куш. – Актеров среди тех, кто обращается к магам за помощью, нет, – объяснила Любовь, подковыривая один алый ноготок другим. – У многих реальных проблемы, другие действительно уверены в том, что на них порча или проклятье, поэтому будьте тактичнее. Зритель не любит грубиянов, а даже если и любит, то обаятельных. Будьте в первую очередь психологом. Эта беседа длилась очень-очень долго. Из «ведьмы» Ева переквалифицировалась в актрису. Что ж, бывает. Оформление документов заняло еще полмесяца. А потом их собрали и повезли на первое задание. Ева сторонилась остальных. Она думала о Машке, с которой толком не простилась. Так, порадовала по телефону новостью, поболтала разок-другой, но увидеться не успела. То сестрице было некогда, то Еве. И про Олега думала, отреагировавшего на поездку более чем холодно. – Надолго? – только и спросил он. – Как повезет. От недели и до трех месяцев. Съемки велись в реальном времени и слабейших колдунов выгоняли по результатам зрительского голосования. Чем больше отдали голосов, тем выше еженедельное вознаграждение. Кто войдет в тройку сильнейших – получит утроенный процент. Победителю, кроме денег, доставались все регалии, реклама на канале, продвижение личного сайта и всяческая поддержка от организаторов. Тогда Олег сказал: – Удачи. И оставшееся время до отъезда общался сухо и мало, будто смертельно обиделся. Когда Ева пыталась его задобрить (или массажем, или поцелуем, или непристойным предложением) – отговаривался дикой усталостью. Разъехались они совершенно чужими людьми. Автобус застыл посреди шоссе, у кромки леса. Участники выглянули в окно. Кто-то абсолютно спокойный, другие взволнованные и встревоженные донельзя. Ева опять убедилась, что некоторым известно больше, чем остальным. Мужчина в тоге (он её так и не сменил, а если и сменил, то на точно такую же), поигрывая четками, изрек: – Чую смерть лютую. Оператор, ехавший с ними, тут же навел на него камеру. Интересно, это он по сценарию? – Итак, ваше первое испытание начнется сейчас, – Любовь, вновь одетая в красное, поманила рукой. – Евангелина, пройдемте. Ева выползла из микроавтобуса и глотнула свежего воздуха. На неё тотчас уставилось несколько камер разных размеров. Сверху нависли приборы для освещения и затенения. Подбежала девушка-гример, мазнула по щекам пудрой и зацепила за ухо микрофон. Началась какая-то суматоха, и только потом перед Евой выплыл старик с козлиной бородкой. Тот самый, с отборочного этапа. Одет он был в куртку-косуху и кожаные штаны. На запястьях болтались плетеные браслеты, на груди висела увесистая цепь с кулоном-звездой. Старик выглядел довольно нелепо. Но его, похоже, это не смущало. – Я Игорь Тедорович, и вы могли видеть меня в таких передачах, как… – начал он, а потом долго рассказывал про себя любимого и экстрасенсов, которым выпала честь побороться за звание лучшего. – Здравствуйте, Евангелина. Итак, вам посчастливилось открывать наш проект. Что вы испытываете? Ева сглотнула вязкий комок слюны. Ей было не по себе. Почему она, почему первая? Это что-то значит? В сценарии ничего не сказано про последовательность. – Неужели совсем никаких эмоций? Что говорит вам ваша душа? – Я немного растеряна. – Ева облизала пересохшие губы. – Тогда не стану вас томить. Здешние места жители давно называют проклятыми. Вы чувствуете нечто особенное в воздухе? Ева принюхалась. Пахло прелой травой и солнцем. День выдался жаркий, под сарафаном намокла спина. Вспотели даже пальцы ног. От асфальта исходил пар. После автобуса с кондиционером улица была невероятно горячей. Казалось, воздух плавится. – Да, – приметив нетерпение в глазах старика, уверила Ева. – Идемте за мною, – приказал он и, окруженный камерами, двинулся вглубь леса. Шел он грациозно: плечи выправлены, спина прямая, шаг четкий. А во взгляде – бездонный океан. Ева напротив то запиналась, то путалась в подоле, то цеплялась волосами за ветки. Сквозь заросли берез и елей они пробрались к заросшим травой железнодорожным путям. По обе стороны от тех тянулась лесная гряда. Сами пути извивались и исчезали за горизонтом. Посреди путей их ожидало три человека: светловолосая женщина, рыжий мужчина и маленький мальчик, похожий на обоих, с волосами цвета пшеницы. Одеты они были по-простому, в футболки и джинсы. Ага, это та семья, которая дает задание. Так-так. – Мой первый вопрос, – старик за локоть подвел Еву поближе к путям. – Кем эти люди приходятся друг другу? – Я ощущаю в них родственные узы, – покрасивее завернула Ева. – Вы правы, – счастливо закивала женщина. – Меня зовут Светланой, это мой муж Саша, а это наш сынок Сережа. Остальные поздоровались. Мальчик даже протянул Еве ладошку. Та её пожала под «взгляды» четырех объективов. Если уж играть на образ доброй волшебницы, то на все сто. – Ева, – в ответ представилась она. – Что от меня требуется? Да конечно она знала, что требуется! Но не могла же начать вещать просто так. Или надо было изумить всех, заранее «зная» задание? – Семья Игнатьевых как-то связана с этими местами. Но как? Что вы чувствуете? Все четверо заинтересованно глянули на неё. – Я… не знаю, – призналась Ева, у которой внезапно из головы вылетело абсолютно всё. Ноги стали подкашиваться, а перед глазами поплыло. Предобморочное состояние длилось минут пять, которые она тупо пялилась то на семью, то на камеры. На лице старика отразилось недовольство. Он, жестом попросив операторов не снимать, отвел её в сторонку и шикнул: – Вы издеваетесь, что ли? Вы вообще читали сценарий? Здесь найдено привидение. Мальчик гулял по лесу, отстал от семьи, и оно поманило его. Ну, помните? Изобразите какой-нибудь поисковой энтузиазм. Она не помнила, но постаралась сориентироваться. Ева, закусив губу, метнулась к путям, провела ладонью по ним. На пальцах осталось черное. Затем она подошла к мальчику и сказала: – Ты гулял здесь без родительского разрешения. – Д-да, – вздохнул мальчик. – Вы правы! – И заблудился. Мальчик согласно промычал. – Ты видел призрака? Мальчик глянул на родителей во все глаза, пораженный тем, что Ева знала правду. Те, в свою очередь, ахнули на два голоса. – Это была женщина в белом? – Ева вспомнила американский фильм, в котором тетка со всклоченными волосами, укутанная в белое, гонялась за подростками. Но ведущий покачал головой. – Что за чушь, – буркнул он под нос. Минут пятнадцать Ева строила какие-то догадки, основанные на написанном в её листке. Иногда семья Игнатьевых зачарованно вздыхала на три лада, когда Ева начинала молоть чепуху про сверхъестественное и какие-то особые способности. Её просили что-то повторить, где-то акцентировать внимание. Многие сцены переснимали для правдоподобности. Наконец, выяснив, что на путях когда-то давно покончила самоубийством девушка, а мальчик видит духов, потому что он особенный, Ева выдохлась. Всё, говорить больше не о чем. Когда появилась ассистентка, закрепленная за участниками, вместе с лысым молодым парнем, ведущий объявил ему тихонько, чтобы не слышали Игнатьевы: – Постарайтесь без самодеятельности, ладно? Всё, как вы учили. И поестественнее, пожалуйста, а то с этой мы прогорели. Потом Ева томилась в автобусе с другими участниками, рядом с девушкой, одетой в платье невесты. Как она не спарилась в нем? Кто-то переговаривался, но у Евы раскалывалась голова, и она старалась не вслушиваться. Только спросила у «невесты», знала ли она про нечестность телешоу. – Да все в курсе изначально! Ты откуда такая простачка выискалась, а? – поразилась «невеста». – Ну ты что, взаправду думаешь, сюда настоящие маги идут? Не, может, и идут по дурости, – она подозрительно оглядела салон. – Но этих отсеют в самом начале, чтоб не мешали шоу творить. Уж поверь мне, у меня в похожем проекте подружка участвовала. С каждой неделей всё прикольнее. Потом целые роли для разучивания дадут, наверное. Ну и по зрительской симпатии будут решать, когда оставлять, а кого гнать поганой метлой. Ну а победителям вообще лафа. Можно свой сайт открывать с смс-предсказаниями, ездить на семинары, брать «пациентов». Денег будет – уйма! Я вот образ невесты выдумала, редакторы одобрили. Кстати, меня Таней звать. – А меня Евой. – Что, правда? – «невеста» прищурилась. – Меня по сюжетке тоже Любавой нарекла, но мы ж свои. Колись давай. – Паспорт показать? Получилось грубовато. «Невеста» покачала головой и отвернулась к окну. Больше общаться она не собиралась. Испытание затянулось на несколько часов. За это время ожидающим выдали обед, состоящий из нескольких бутербродов, налили в одноразовые стаканчики воды, роздали дешевые чай и кофе. Особо недовольных усмирили, напомнив, что они сами на это пошли, а не хотят – скатертью дорожка. Свечерело, когда вернулся последний участник. Ассистентка оповестила: – Парочка фото на местности, и едем в гостиницу. Так, Татьяна, Сергей, вы первые. Еву тоже позвали и, приказав принять «задумчивый вид», долго колдовали над позой. В итоге она стояла на шоссе и смотрела на уходящее солнце. Микроавтобус остановился у небольшого придорожного отеля, явно не бедного. Дом был выложен из красного кирпича, ворота кованые, стоянка просторная. Крыльцо с мраморными колоннами, огромные балконы, тоже выполненные в мраморе, белые ступени. Вычищенные дорожки из камня, по бокам которых растут цветы и кусты, подстриженные в виде животных. Здесь была и собака, и сидящий медведь, и ушастый заяц. На большой территории при отеле имелось три крытые беседки. На первом этаже был холл, там же гостиная и столовая с панорамными окнами. На втором этаже спальни; каждому выделили по комнате. Операторы как-то сразу рассосались, и без их вездесущего ока стало легче дышать. Ассистентка дала отмашку отдыхать – следующие задания скопом заснимут завтра, пока можно помыться, переодеться, поужинать и полистать сценарий. Отель весь снят для участников, администрация проживает в пристройке. Будут какие-то просьбы (в рамках разумного, конечно) – всё к ним. Разобрав спальные места и осмотревшись, почти все маги переместились в гостиную. Ева тоже не захотела прятаться в спальне. Надо познакомиться с конкурентами. К кому бы присесть? То ли на диван, на котором восседала женщина, в волосах которой перья, и тот самый мужчина в тоге. То ли за столик на четверых, где тетка с алыми губами разгадывала кроссворд, а лысый парень попросту ковырял в носу. Наконец, Ева увидела его. Спасительный круг посреди моря ненормальных. Мужчина в черной водолазке, тот, который строил ей рожицы на отборочном этапе. Он полулежал в кресле, а на ручке кресла можно было усесться. Что Ева и сделала. Плюхнулась рядом, поздоровалась. – Вы самый адекватный среди присутствующих, – призналась она. – Не против, если я пристроюсь к вам в товарищи? – Я лучше всех притворяюсь, – фыркнул мужчина. – Сергей. Он протянул ей ладонь, и Ева ответила крепким рукопожатием. – Евангелина. – Ничего себе имечко! – он свистнул. – А по-настоящему? Ева развела руками. Да что за напасть-то? Ей хоть кто-то поверит?! Отец её был глубоко верующим. Старшую дочь родители назвали в честь Святой книги, младшую – в честь родительницы Спасителя. Сына мечтали окрестить Андреем в честь апостола, да не срослось у них с сыном. Мать погибла беременной. – Зовите Евой, – разрешила она. – Приятно познакомиться, Ева. Итак, какие у вас способности? Он усмехнулся. – Неплохо готовлю борщ, – сдерживая смех, начала перечислять Ева. – Вяжу крестиком. А, виртуозно чищу картошку, особенно в полнолуние. – Вы понимаете, о чем речь. – Тогда никаких. Организаторы приписали мне знахарство и светлую магию. А вам? – А я – шарлатан, – доверительно прошептал Сергей на ушко. – Просто хорошо раскрученный. Есть свой блог, передача на интернет-канале, разъезжаю по городам и селам, снимаю порчу, лечу от сглаза. Домохозяйки на мой прием записываются за полгода вперед. Во как. А я им лапшу на уши вешаю да в душу лезу. Короче, сеансы психотерапии по цене изгнания дьявола. Ева усмехнулась. Да все тут шарлатаны, но признаться в этом имеют совесть немногие. Некоторые даже без камер изображают нечто невообразимое. Например, зачем тот лысый парень разрезал себе ладонь и изучает капли крови, которые стекают на стол? Думает, что скрытые камеры расставлены даже в гостинице? Впрочем, а почему бы и нет. Всё это один сплошной цирк. – Не боитесь, что я вас сдам? – Ха! Где ты, а где я? Спорим, я тебя уделаю, ведьмочка? – В глазах Сергея появился мальчишеский блеск. Она хохотнула. – Посмотрим, кто кого. Ева с Сергеем перешучивались, когда к ним не подошла – подплыла бабулька, некогда общавшаяся с распятьем. Одета она была в цветастую юбку до пола и черную блузку. Зыркнула на Еву из-под седых бровей и протянула: – Опасность за твоей спиной, девочка. Нас уже не спасти, но у тебя есть шанс. Убегай отсюда долой! И, шурша юбкой, ушла в столовую. Ева на всякий случай оглянулась в поисках опасности, но ничего, кроме Сергея, там не увидела. – Глянь, у меня есть какая-нибудь опасность? – нарочито испуганно спросила Ева и принялась ощупывать лопатки. – Ага, какая-то прилипла, – согласился Сергей. – Бабка выбрала нелепый способ для запугивания. Прям взяла и убежала, ага. – Мне кажется, тут напичканы камеры, – доверительно шепнула Ева. – Неспроста некоторые рисуются. – Вполне может быть. Они мирно беседовали до ужина, после перекусили и нехотя разошлись по спальням. Ева была бы рада проболтать с Сергеем до самого утра, но раннее задание никто не отменял. А она обязана победить и Сергея, и всех остальных. Что она, худшая актриса из всех, что ли? 10. Её белое платье висит на вешалке . А сама она спит , разметав волосы по подушке . Улеглась в кровать без белья , нагая и прекрасная . Изгибы плавные , бедра округлые . Какая из нее колдунья ? Скорее модель . Из всех присутствующих сила ощущается только в двух женщинах . Даже смешно , недавно он впустую рыскал в поисках хотя бы одной ведьмы , а тут целых две . Его выворачивает от желания . Он не может больше ждать ! Отголосок разума твердит : потерпи до конца шоу , иначе ты потеряешь , большее … Но он не способен слушать разум . Ему нужна сила . Итак , эта первая . Кто вторая ? Где она , почему он не ощущает её столь же яственно ? От этой « невесты » пахнет ведьмой . От второй – тоненький шлейф . Ладно , у него впереди три месяца на поиски той самой . Он прикладывает к её губам носовой платок . Она на секунду разлепляет глаза . В тех паника . Но тут же веки смыкаются , и она обвисает безжизненной куклой . Перекинув эту куклу через плечо , он спускается по винтовой лестнице . Её ладонь бьется о перила . Тяжелая кукла , небось килограмм семьдесят весит . Он складывает нагое тело на длинный стол в столовой . Скептически осматривает . Подумав , поднимается в спальню и забирает свадебное платье . Не ради ритуала , а для искусства . Так элегантнее , как сошедшая с картины спящая царевна . По дому ползут туманы , мутят реальность . Чувствуется чье - то магическое присутствие . Будто кто - то руководит им . Шепчет ему что - то на ухо . Он отгоняет от себя чужую энергию . Долго вдевает руки в рукава , шнурует завязки за спиной . Наконец , она готова . У них впереди вся ночь . Он перерезает ей запястья лезвием . Видит тонюсенькие паутинки , которые сплетаются поверх кровавых борозд и устремляются к его груди . Становится так тепло и легко . Блаженство . Интересно , сколько она будет жива перед тем , как вытечет до дна ? Время течет . Десять минут , полчаса , час . Неожиданно паутинки рушатся . Перед ним мертвое тело . Как ?! Она же ведьма ! Даже самая слабая ведьма умирает долго . У него была бы целая ночь . Неужели он ошибся ? Конечно , ошибся ! Что - то провело его , обмануло , заставило поддаться соблазну и выбрать пустышку . Теперь его рассекретят и поймают . Он не имел права на такую ошибку . Теперь ему придет конец . Ведьм по - прежнему две . 11. Ева курила, высунувшись в окно, и слушала, как тлеет сигарета. Сегодня ей приснилось нечто новое. Она смотрела не глазами жертвы, а убийцы. Непривычно, будто побывала не в своей шкуре. И эту «шкуру» она не могла стряхнуть до сих пор. Занимался рассвет, багряный и стремительный. Сон не шел. – А-а-а! Снизу донесся безумный вопль. Что произошло?! Поддавшись непонятному порыву, Ева выбежала прямо в ночной рубашке. Её примеру последовали остальные участники, кто в чем. Мужик, одевающийся в тогу, нынче щеголял вполне обычными боксерами. – Неужели задание? – бормотала молоденькая девочка в пижаме с мишками. – Ух ты, как интригующе. На пороге столовой организовалась толкучка. Первым к дверям подбежал лысый парень, но отпрянул, зажав рот рукой. Девочка завизжала, едва глянув на столовую. Ева вытянулась на цыпочках, чтобы разглядеть, из-за чего весь сыр-бор, но её за рубашку потянул Сергей. – Не советую, – он поджал губы. – Что там? Кажется, она подозревала, что именно ожидает в столовой, но не могла произнести догадку вслух. Сергей достал из нагрудного кармана пачку сигарет. Вообще-то им запрещали курить в отеле. Сергей поджег сигарету, закурил. Кто-то кричал. Дамочка с перьями в волосах крестилась. Спокоен был один мужик «в тоге». Он убеждал, что происходящее – трюк сценаристов. Проем вдруг оказался совершенно свободен. Ева смело шагнула вперед. На столе лежало фарфоровое тело. Белое лицо, белая рука, плетью свисающая с края стола. Белое платье, на котором точно алый бант – пятно. На коже запеклось бордовое, и на полу засохшая лужа. Еве не было страшно. Она уже всё это видела и знала наперед. Поэтому подошла к мертвой «невесте» вплотную. Во второй её руке был скомкан лист. – Ку-ку, – зачитала Ева. Девушка в пижаме с мишками взвыла. Ей вторили остальные. Началась паника. Сергей насильно вывел Еву из столовой и приказал: – Собирай шмотки. Мы уезжаем. Здесь опасно оставаться. Но Ева помотала головой. – Нас так просто не выпустят, сомневаюсь, что труп останется незамеченным. Полицию уже вызвали? – Да, администраторша позвонила им минуту назад. Ты подозрительно безмятежна, – засомневался Сергей. – Опасаться нечего, – ответила Ева, обхватывая себя руками. – В доме везде камеры, на них должно быть лицо. …Камеры были отключены. Все до последней, будто убийца разбирался в строении гостиницы. Никто ничего не услышал, пока он расправлялся с жертвой. «Невеста» скончалась от потери крови ближе к рассвету. Какой-то важный мужик, не то полицейский, не то кто-то «сверху», присланный от телевидения, опрашивал всех по одному. Записывал показания. Тело «невесты» увезли, и кровь как-то подозрительно быстро стерли. А как же улики? Вскоре мужик забрал лысого парня и уехал. Всё. За оставшимися вскоре приехал микроавтобус. В здании телекомпании уже знакомая женщина в красном вещала: – Виновник найден, нездоровый человек, маньяк. Его осудят по всей строгости закона. Кошмар, какой кошмар… Но глаза оставались такими же хищными. Им раздали новый комплект документов и договоров, пообещали выплатить неустойку за прекращение съемок. Руководством телеканала было решено немедленно остановить программу. Позже бывшим участникам купили билеты в вагоны повышенной комфортности и отправили восвояси. Сергей напоследок дал Еве визитку. – Звони, если что. Точно доедешь без происшествий? Ева кивнула. К обеду интернет всколыхнула сенсация о ритуальном убийстве на телепередаче. Кто-то умудрился заснять мертвую «невесту», и её фотографию выкладывали на всех сайтах. Ева изучала новости одну за другой. Убийцу звали Евгением, благонадежный мальчик из хорошей семьи. На него нарыли кучу данных. И как он в секте состоял, и как на кладбищах кошек расчленял. А теперь за людей принялся… Да какая секта, какие кошки? С «магами» общалось несколько профессиональных психологов. В мозгах те копались здорово и вопросы задавали самые непредсказуемые. Сумасшедшего они отсеяли бы сразу же. Да и служба безопасности у канала наверняка имелась. И что, все проглядели маньяка? Нет, что-то тут не чисто. А она ведь видела смерть своими глазами. Разве так бывает? И почему совершенно не страшно? В висках не колотило, сердце не выпрыгивало из груди, и воспоминание о порезанных запястьях не вызывали в Еве ровным счетом ничего. В одиннадцать вечера Ева переступила порог квартиры Олега. Терпко пахло мужским одеколоном. Вкусный, родной запах. Она выдохнула. Всё позади, всё осталось в прошлом. Олег высунулся из ванной комнаты, взъерошенный как воробушек. В Еве проснулась небывалая теплота. Как она соскучилась по нему за неделю отсутствия! Пускай у них партнерские отношения, но она его обожает. Он замечательный, её Олег. Тот был крайне удивлен внезапному приезду. Разумеется, она же его не предупредила – решила сделать сюрприз. – Так быстро? – он бочком вылез в коридор, оборачивая талию в махровое полотенце. – Ага. Ева начала стаскивать туфли. Скорее бы залезть в ванну и забыться в душистой пене! – Погоди, – Олег выставил поднятую ладонь. – Давай-ка кое-что обсудим. Он усадил её на кухне, заварил чая с бергамотом. И решительно заговорил. В общем, кончился их роман. Олег нашел другую, которая, между прочим, сейчас лежит в ванне. В той самой ванне, которую Ева считала своей. – Ты умудрился найти мне замену за семь дней?! – поразилась она, захлебываясь горячим чаем. – Как?! Олег едва заметно смутился. Ну да, а долго ли искать, было бы желание. – Ты в последнее время мне внимания совсем не уделяла. А мне под боком нужна женщина, а не ведьма. Прости. Ева было неприятно. Её выгоняли точно собачонку. Она не хотела разреветься или упасть в ноги Олегу, но чувство собственной ущербности не оставляло. От хороших женщин не уходят. Не за семь дней отсутствия. Ах да, она же не женщина, а ведьма. – А как же мои шмотки? Ты отдашь их… Интересно, как зовут его новенькую? И какая она из себя? Женская ревность потихоньку набирала обороты. Кто может быть лучше её, Евы?! Неужели эта девчонка куталась в её халат и мазалась её кремами? Или накупила новых, а Евины выбросила в помойку?! Да как она посмела хозяйничать тут? – Жене, – подсказал Олег. – Нет, я перешлю их по тому адресу, который ты назовешь. Куда ты поедешь? Ева задумалась. И правда, куда? Родительского жилья у них нет – мама с папой мыкались по съемным квартирам. Машка живет с мужем, и их неохота тревожить своим присутствием. Точно! Серебристая визитка лежала во внутреннем кармашке сумочки. Ева достала её и набрала на телефоне номер Сергея. – Назови свой адрес, – без приветствия потребовала она. Пораженный Сергей продиктовал. Даже не попробовал возмутиться поздним звонком или попросить объяснений. Ева записала на салфетке губной помадой. – Ты переезжаешь в другой город? – изумился Олег, рассматривая салфетку. – К другому мужчине. – Ева по-детски показала язык. Перед тем, как окончательно уйти, она все-таки открыла дверь в ванную и застала в ванне большеглазое существо с рыжими локонами, укутанное лепестками розовой пены. Ей восемнадцать-то есть?! Совсем малютка. Девица глянула на неё с невероятным ужасом и заголосила. Олег захлопнул дверь и, качая головой, рявкнул: – Убирайся! Ева добежала до спальни, подхватила фиалку (разумеется, её никто не поливал) и убралась. Машка трубку не брала. У неё точно не останешься на ночь. Не спать же на улице? Единственная приличная гостиница на все их захолустье была забита. Хотя по тону администратора, которого Ева явно разбудила своим звонком, стало очевидно: он просто не хочет никого оформлять ночью. В отели поменьше Ева не поехала – слухи о тех ходили самые мрачные. Она крепко ругнулась и на Олега, и на себя и побрела на вокзал. Плюхнулась с ногами на скамью, оперлась щекой на кулак. И задремала. А утром прыгнула в поезд и понеслась к Сергею. Не спрашивая, а нужна ли она ему вообще. 12. Они жили вместе уже два месяца. Ева устроилась в салон недалеко от дома Сергея, тот колесил по стране с гастролями, снимался в собственной передаче. Его действительно обожали. Как-то Ева залезла на его интернет-канал и прочла сотни комментариев про то, какой он сильный маг и интересный мужчина. О нем мечтали, его хотели. Её распирала гордость. Он нравился всем, а принадлежал ей одной. К ней он возвращался с выступлений, ей писал длинные сообщения и её целовал в висок перед сном. Сергей уезжал на несколько дней, пару ночей проводил дома и исчезал опять. А Ева ждала. Странно у них получилось. Ева приехала жить к едва знакомому человеку, а тот пригрел, накормил холостяцким обедом (пельмени под майонезом) и запретил уезжать. – Со мной будет несладко, – в первую же неделю сказал Сергей. – Я где-то постоянно ошиваюсь и совершенно не семейный человек. Но он врал. Сергей обожал уют, вкусный обед и женское присутствие. Просто притворялся безразличным ко всему этому. Но он таял, когда Ева готовила морковную запеканку или когда делала массаж, или когда встречала с поездки. Не прошло и месяца, как он заявил совсем уж странное: – У меня появилась огромная проблема. Я тебя полюбил. – За что? – Ева захлопала ресницами. – Просто так. И всё. В их отношениях возникла окончательная ясность. Машка после свадьбы переменилась. Трубку брала редко и отвечала короткими, обрывистыми предложениями. Поскорее старалась свернуть разговор. Новость о гибели участника проекта восприняла отрешенно. – Ты-то цела? – и услышав «да», закончила: – Ну и здорово. Мне пора. Кстати, убийца «невесты» скончался в СИЗО до объявления приговора. Сокамерник перерезал ему заточенной ложкой горло. Говорят, в тюрьмах ненавидят сатанистов. Что ж, никому его жалко не было. А червячок сомнения, заползший в душу Евы, был растоптан. Ей до истины точно не докопаться – даже браться не стоит. 13. Она уже не плачет и не кричит . В глазах дикий страх , руки трясутся как у пропойцы , но не выдает ни звука . Охрипла , что ли ? Егора это бесит . Она должна рыдать , ползать в ногах и просить прекратить . Но она безразлична . Он ударяет её по лицу наотмашь – она стирает кровь с носа . Бьет ремнем – закусывает губу и тихонько скулит . Как побитая собачонка . Жирная безродная собака с тоскливыми глазищами . Сначала она ему нравилась . Пухлая , живенькая , голосистая – с ней было весело . Вместе они до свадьбы не жили , она из себя недотрогу строила . Он её добивался - добивался , а она хвостом крутила . Егора это бесило : он привык моментально получать то , на что положил глаз . Поэтому охмурил эту дурнушку и взял в жены , несмотря на запрет матери . Даже скорее так : чтобы поперечить матушке . Ух , та истерику закатила ! Грозилась убиться , обещала наследства лишить , в больницу с сердечным приступом трижды ложилась . Но в итоге сдалась . А женушка оказалась самой обычной . Деревенщина какая - то : то у плиты кашеварит , то полы драит . В халате застиранном ходит и прыщи выдавливает у зеркала . Тогда - то Егор и не выдержал . Разок стукнул , чтоб в порядок себя привела . Другой . И ему понравилось . Теперь одна отдушина осталась – бить её . Так она кричать перестала ! Смирилась . А ему это смирение даром не сдалось . – Ори ! – требует Егор , закипая от гнева . Она послушно кивает и начинает тоненько пищать . Тупая животина . Досталась же ему женушка в наказание . 14. Сны переплелись в клубок. Ева многих даже не запоминала. Правда, вымысел, сказка – как разобрать, где и что? Ни лиц, ни голосов, ни мыслей. Ей частенько виделась Машка, а иногда и родители: молодые и счастливые. Жизнь текла размеренно и монотонно. Если бы не убийства на телешоу… После смерти того лысого парня стало относительно спокойно. Но ненадолго. Вскоре в газеты просочилась «утка» о том, что никакой сокамерник никого не убивал. Его адвокат с пеной у рта предоставлял доказательства невиновности. Эта новость всколыхнула общественность. Была проведена масса независимых расследований и выведена куча официальных теорий. Убийства приписывали секте, орудующей по всей России. Правоохранительные органы сказали коротко: «Виновный был бы наказан, но не дожил до суда». Канал от всего открещивался, но в стороне не остался. Тут же в новостях появилась колонка про телешоу, в которой все эти теории и расследования были описаны. Ведущий собирал зрительское мнение – сообщить о догадке мог каждый желающий. Некоторые даже ставили на следующую жертву. На трагедии попросту наживались. И вскоре участников пригласили в Москву. Они же колдуны, значит, должны увидеть прошлое и будущее. Пускай проведут независимое расследование. Поедем? – спросил у Евы Сергей, договорив с организаторами. – За два часа в студии предлагают пятьдесят тысяч деревянных. Нехило, а? Еве идея не пришлась по душе. Тревожно стало на сердце. Но отказать Сергею она не смогла. И в воскресенье они вылетели в Москву. …На небольшой съемочной площадке расставлены мягкие диванчики. Студия покрашена в молочно-розовый цвет. Черные экраны выключены. Время близится к семи, и уже собираются зрители, занимают места. Осветительные приборы подвешены на рельсах, которые крепятся под потолком. Операторы делают заключительные настройки громадин-камер, стоящих на массивных штативах. Гримеры, вертлявые девчонки, наносят участникам на кожу пудру, чтобы при съемке не оставалось жирного блеска. Ева выглядывала из-за кулис. Коленки подрагивали. Внезапно за спиной зашуршала ткань. Иссохшая старуха в юбке до пола дышала в лопатки. Ева поежилась. – Ты же всё видишь, – замогильным голосом заговорила старуха, и её костлявые пальцы впились в кожу Евиного предплечья. – Ты колдунья, и тебя оберегает твоя сила. Она прячет твой дух от него. Давай же, опереди ведьмака, распознай его и убей. Иначе он найдет тебя сам. Смерть идет за тобой по пятам. Ева просипела что-то в ответ. Какой же на неё нашел ужас! Сковывающий, замораживающий, лютый. Спас Сергей. Он, отстранив гримёршу, подбежал к старухе и отволок ту от Евы. Потом обнял за плечи: – Что она тебе наговорила? – Не помню, – честно призналась Ева. – Кажется, что-то про… про… она пожелала быть естественной в эфире, что ли? Нет, она назвала меня красивой… Сергей непонимающе оглядывал ссутулившуюся Еву. Та предполагала одну версию за другой. В голове спуталось. Внезапно перед глазами помутнело. Звуки исчезли. Дыхание прервалось. … Алый бант на платье . Наточенная ложка . Юбка , шуршащая на ветру . Перья , затолкнутые в глотку . Сгорающая на теле водолазка . Белое запястье , разрезанное у родинки … 15. Их вызывали по одному. Ева вошла третьей, после Ивана Харитонова (вместо тоги тот напялил серый костюм) и эксперта в области сатанистов. Её представили и спросили, что она думает по поводу случившегося. Есть ли у неё теории. Она видела что-нибудь «третьим глазом»? На экране тем временем высветилось фото Евы. Она в лучах заходящего солнца. Светлые волосы окрашены рыжим. На щеках румянец. – Н-нет, – прошелестела мертвенным голосом. В наушнике, закрепленном в ухе, мужской баритон подсказал: – Объяснитесь, что вы не умеете читать будущее. Ева начала отвечать, но слова полились совершенно другие: – Всего жертв будет шестеро. – Она пристально глянула на свою левую руку, запястье которой украшала родинка. – Я умру последней. И ногтем надавила на запястье, будто перерезая его. – Это дело рук сатанистов? – сориентировался ведущий. Она издала короткий сумасшедший смешок и перестала отвечать на вопросы. Перед глазами поплыли мушки. Забилась жилка у виска. Пришлось сделать глубокий вдох и долгий выдох, чтобы прийти в себя. – Целительница Евангелина погрузилась в транс, – отшутился ведущий. Позвали девочку-гадалку, следом Сергея. Девочка разревелась, когда на экранах мелькнул кадр с мертвенным лицом «невесты». Сергей отреагировал на картинку сдержанно, только сильнее прижал к себе колотящуюся от дрожи Еву. В ней что-то менялось… В студию пригласили мать парня, скончавшегося в следственном изоляторе. – Он не мог, не мог… – твердила она, раскачиваясь. – Вы должны знать правду… Не мог… Он у меня актер-любитель, мечтал Москву покорить… Не мог… Ведущий с садистским упорством допрашивал мать, а та заикалась и путалась. Повторяла это «не мог» как заведенная игрушка. Наконец, какой-то из приглашенных гостей потребовал отстать от похоронившей сына женщины, и ведущий прервался на рекламу. Мать увели за кулисы. Она вырывалась, умоляла выслушать её. Успела схватить Еву за рукав платья, но Сергей скинул пальцы с обломанными ногтями. – Не мог, понимаете?! – выкрикнула она, уже уведенная за сцену. Ведущий скривился от отвращения. Организатор, вышедшая в зал, обратилась к зрителям, поменяла некоторых местами для лучшей картинки. Посоветовала Сергею с Евой обниматься более открыто для зрелищности. Девочке-гадалке подала носовой платочек. Из несчастья устроили фарс… Наконец, ведущий объявил: – И вновь здравствуйте! Тема нашего сегодняшнего вечера шокирует. Она не оставляет равнодушным. Тьма бродит вокруг каждого из нас. Напоминаю, что происходило в минувшее эфирное время… – Давай уйдем? – попросил Ева Сергея. – Мне страшно. Она ходила ходуном. А главное – совсем не помнила того, что недавно говорила. Что-то про смерть? Она видела гибнущего в пламени Сергея? Быть такого не может! – Хочешь, попрошу валерьянки? – заволновался Сергей, поправляя ворот водолазки. – Успокоишься. – Н-нет, давай просто уйдем? Сергей собирался ответить, но ведущий громогласно объявил: – Встречаем женщину, известную всему Поволжью по событиям десятилетней давности. Жарким летом семь туристов из Санкт-Петербурга справлялись по Волге и пропали. Именно она сообщила, где их искать. Путешественники заблудились в незнакомых лесах, но она дала точные координаты. Поприветствуем Марфу. Зал зааплодировал. Десять секунд, двадцать, тридцать. Хлопки смолкли, а старуха в клетчатой юбке так и не появилась. – Поприветствуем Марфу! – повторил ведущий с нажимом. Ева почувствовала тошноту. Она скинулась с крыши телецентра. Как забралась туда, зачем вообще полезла, кто её пропустил – загадка. Охранники уверяли: как глаза заговорила. Ничегошеньки не помнят. Её помнят, а что дальше – пустота. Их отпустили по домам. Записи с камер наблюдения не показали ничего существенного. Самоубийство и ничто иное. Старуха спрыгнула сама, на прощание улыбнувшись. Дома Сергей отпаивал Еву чаем. Понадобился пузырем с немецкими успокоительными каплями, чтобы она пришла в себя и перестала биться в истерике. Теперь Ева смотрела на него спокойно и даже чуточку безразлично. На сердце было пустынно, но и дурные мысли не лезли в голову. Она молчала. Тяжелое было молчание. Сергей не выдержал и включил телевизор – просто, чтобы разбавить гнетущую тишину. Ева уже понимала, что всё происходит неспроста. Видения даны кем-то свыше. Но почему? Какой в этом смысл? А главное – куда от этого деваться? Вокруг неё клубилась энергия, невидимыми разрядами прорезала воздух. «Я – ведьма», – отчетливо поняла Ева и улыбнулась. 16. Старая ведьма умерла сама . Наверное , почувствовала , что он её рассекретил , и опередила его . Шаг в пропасть – и она уже пустая оболочка , лишенная света . И сила её ушла в никуда . Пропала . Есть ещё одна . Где же она прячется , далеко или близко ? Он изучал их биографии , рассматривал фотографии , вспоминал . Встречался то с одной , то с другой – вроде бы между делом . И не находил ту единственную , которая отдала бы ему всю себя . Может , ему почудилось ? Всё зря ? Нет , ведьма где - то близко . Осталось схватить её за хвост . 17. Осень, туманная и мокрая, наступила на город холодными лапами. Сергей уезжал и приезжал, Ева работала. И в один из дней, похожих на прежние, тоскливый и серый, ей позвонил неизвестный номер. Нежный голос на том конце спросил, с ней ли он общается. Ева подтвердила. И голос сказал: – Мария Сафронова приходится вам родственницей? Ева не почувствовала ничего опасного, услышав девичью фамилию Машки, а должна была бы. – Она находится в больнице и просила позвонить вам. Ева выехала немедля. Медсестра отказалась что-либо уточнять по телефону, и Ева неслась на всех парах в полном неведении. Да что с Машкой?! Больница вселяла ощущение полнейшей безысходности. Облупившиеся зеленые стены, серо-белые потолки, больные в застиранных халатах с безжизненными выражениями лиц. Пахнет хлоркой и страданиями. Еве физически было неприятно здесь находиться. Она успела на часы приема и бежала по коридору, отгоняя дурные мысли. Чуть не снесла горбатую старушку в ночной рубашке. Та от неожиданности выронила чашку. Ева поймала её у самого пола и передала старушке. В спину ей посыпались проклятья. Машку поместили в палату на шестерых. Шесть железных коек, застланных старенькими простынями. Наволочки желтоватые, рисунок на постельном белье выцвел. Неужели Егор не подобрал Машке приличной палаты?! Или она сама, глупышка, попросила не носиться с ней? Машка лежала у окна, укутанная в одеяло до подбородка. Ева подбежала к ней и ахнула: всё лицо сестры было покрыто ссадинами. Нос распух, губы вздулись. На подбородке бордовый синяк. – Что с тобой?! – вскрикнула Ева. Женщина на первой кровати от двери цыкнула. – Не мешайте отдыхать. Позову врача, и вас выгонят! Ева повторила вопрос одними губами. – Упала с лестницы. – Машка отвела взгляд. – Все телом? – Ева села на краешек кровати, но Машка поморщилась даже от легкого прикосновения Евиного бедра к её ноге. – Да ерунда, – попыталась успокоить она. – Жить буду. Видишь, даже ничего не переломала. Голова только болит, как пилой пилят. Бр-р. – Где твой муж? Машка закусила губу. У неё был взгляд человека, не верящего ни во что хорошее. И Ева медленно начинала догадываться. Она сдернула с сестры покрывало. На загорелой шее синеет след от удушения. На руках синяки. На животе гематома. – Его должны наказать, – прошипела Ева. – Ты подала заявление в полицию?! – Никто его не накажет. – Машка сжала холодной ладошкой руку Евы. – Ты забыла, кто его папа? А кем его папа приходится начальнику управления внутренних дел? Ты же не маленькая, Ев. Всё уже хорошо. Он ушел… – Что произошло? – она застонала от безысходности и злости. – Расскажи мне, почему ты молчала? – Он запрещал говорить. Ев, он сначала очень добрый был, я его по-настоящему полюбила. А потом как с катушек сорвался. То пощечину влепит, то ещё что… Ну, не важно. С каждым разом всё сильнее и сильнее. – Она закашлялась. – И с тобой не позволял общаться, угрожал убить и тебя, и меня. Он, знаешь, по животу меня бил и повторял: «Жаль, что не беременна». А я такая радостная была, что не успела забеременеть. Машка выдавила жалкое подобие улыбки. – А тут я сбежать удумала. Ну, не получилось, но оно и к лучшему. Он меня поймал, поколотил так, что я сознание потеряла, – она продолжила шепотом, – тогда он меня сдал в больницу и написал заявление на развод. Смс-ку мне отправил, что я могу быть спокойна – нас развели задним числом. Видишь, всё хорошо будет! Только мне одной выть хочется. Я как подумаю, во что вляпалась. Ев, не уходи от меня, пожалуйста. Они мало поговорили. Машка старательно изображала радость, но было видно, с каким трудом дается ей каждое слово. Когда сестра совсем обессилила, Ева поцеловала её в макушку и ушла. На улице она позвонила Сергею. Не вдаваясь в подробности, сообщила, что временно уехала и не знает, когда приедет. Сергей засыпал вопросами, потребовал назвать адрес, пообещал тотчас приехать. – Не вздумай, если любишь меня, – мягко, но настойчиво сказала Ева. – Позже всё объясню. Она переночевала в гостинице, а утром понеслась к сестре с мандаринами и её любимым молочным шоколадом. Этот изверг искалечил ей! Зуб выбил, но это мелочи по сравнению с остальным – вставят коронку. И голова у Машки безумно болела, но и это они вылечат. А вот то, что он истерзал ей душу, вбил пинками и удушьями страх – этого Ева простить не могла. Всю ночь она продумывала план мести. Но всё впустую. Его отец – крупная шишка. Его не накажут… Решено, как только Машка оклемается, Ева увезет сестру к Сергею. Тот поймет. Они уедут из этого города, и призрак бывшего муженька Машку никогда не потревожит. И институт она закончит дистанционно. Не страшно, всякое бывает. А вот садиста Ева непременно накажет. Поймет только, как именно. Ева попробовала обратиться к Олегу за помощью, но тот слышать не захотел бывшую любовницу. – Милая, прости, но я забываю женщин, как только расстаюсь с ними. Сотри мой номер. И первым повесил трубку. Ну и ладно! Сами справятся. Две недели сестренка приходила в себя. Зашуганная, она не сразу вспомнила, как улыбаться по-настоящему. Но Ева старалась ради своей малышки. Кроме Машки, у нее никого не осталось из родных. Мама с папой погибли, дальним родственникам плевать на двух сирот. Родня приехала погулять на богатой свадьбе и уехала, даже не пообщавшись. Сергею она, конечно, всё рассказала, но приезжать запретила. У него много дел, да и Еве некогда развлекать его – на ней лежит забота о сестре. В день выписки Ева плясала от восторга. Она прикупила Машке платьице до колена с обворожительным кружевным верхом. Кожаные сапожки на небольшом каблучке. Набрала побрякушек – сестренка обожала разные украшения. К трем часам Ева приехала в больницу, счастливая донельзя. Влетела в палату. И застала кровать сестры пустой. Постельное белье было снято, на пружинах лежал только голый матрас с не отстирывающимися грязными пятнами. – Она уже ушла? – Ева приподняла бровь, обращаясь к женщине у двери. Та покачала головой. – Замечательная у тебя сестра была. Как же так получилось… Что «так»?! Почему «была»?!.. От головных болей она больше не страдала. Обширное кровоизлияние в мозг, и всё. Остаток старой травмы, которую не успели вовремя приметить. Скончалась моментально, совершенно не мучаясь, с улыбкой на губах. Машку нарядили в платьице до колена. На тонюсенькое запястье надели браслетик. На прощании в морге Ева долго гладила сестричке волосы, укладывая их. Сергей стоял рядом, не говоря ни слова. Он сорвался из поездки по Сибири, только бы успеть к похоронам. А на кладбище с деревьев облетела листва, и стволы возвышались над могилами чернеющими остовами. Сергей с Евой наблюдали, как гроб неспешно погружается в вязкую почву. Шел дождь. Не ливень, без порывов ветра. Мелкий, колючий мерзкий дождь, самый обычный для их захолустного городка. – Ну, всё, – сказал могильщик. – Прощайтесь. Ева взяла в ладонь горстку землицы и кинула на гроб. Сергей сделал то же самое. За всё время Ева не проронила ни слезинки, но когда могильщики взялись за лопаты, чтобы закопать Машку, она взвыла. Точно слетела каменная броня, охраняющая сердце. Ева забилась в слезах. Кинулась к могиле, рухнув на колени. Она была готова прыгнуть туда, к сестре. Сергей оттянул Еву, сжал в крепких объятиях. – Нет! Нет! – рыдала та, вырываясь из хватки. – Нет! Пусти! Только не её маленькая сестричка, только не она. Машка умненькая, находчивая. Она должна выучиться и выбиться в люди. Ева так старалась заменить ей родителей, присмотреть за ней, не дать в обиду. Это она во всем виновата! Не углядела, не рассказала о своих сомнениях. Если бы не Ева, Машка была бы жива… После она ревела в ворот куртки, пропахшей мускусом, а Сергей шептал успокаивающие речи. Землю могильщики притоптали, сделали холмик. Ева положила сверху букет белых роз, любимых Машкиных цветов. – Говоришь, недалеко твои родители похоронены? – спросил Сергей, чтобы отвлечь Еву. – Веди, хоть покажусь им. Мама с папой, наверное, и не догадались, что произошло с их дочерью. Она лежала так далеко от них, за несколько линий. Их разделяли старые дубы и сотни захоронений. Чтобы подхоронить Машку к родителям, пришлось бы её кремировать. А Ева не представляла, что сестренка превратился в прах. Лучше так, по отдельности. Сергей увез Еву с кладбища, пообещав поставить через год, когда земля уляжется, памятник. Но к чему Машке памятник?.. Важно только одно: месть. Она достанет эту тварь из-под земли. Она придет на похороны и будет смотреть на гроб того, кто убил Машку. Егор не останется живым. Ева сможет. Она же ведьма.