Пришлось чуток схитрить:

– Показать можно и позже. Но скажи сразу: как там со средством для спасения летчика?

– Н-н-не очень. Наш щит превосходно спасет, если падать на ноги, или на бок, или на спину, но то устройство, что ты предложил… его отлаживать еще надо.

– Все ясно. Напоминаю еще раз: требуется сделать так, чтобы спасаемый не падал головой вниз. Хорот, что у тебя?

– Мы начали новый проект самолета по твоему заданию. Назначение: спасатель.

На стол посыпался целый ворох бумаг. От меня посыпался целый ворох вопросов.

– …следовательно, общая грузоподъемность?..

– Пятьсот пятьдесят, но это верхний предел, а если рассчитывать на людей, то…

– …какой же спасатель без лебедки? Чем втягивать человека на борт?

– …а если он маг? Тогда вполне…

– А если он НЕ маг, что тогда? Или потерял сознание? Или просто истощен? Нет уж, надо…

– …также предусмотрен грузовой вариант…

– Как насчет места для второго пилота?

– О, понял! Наставник и курсант.

– Не наставник, а инструктор. И сверх того, возможность летать на дальние расстояния…

Часа два мы спорили и цеплялись к мелочам. Потом наступила очередь Шахура.

Он повел всех торжественным маршем к ангару. Первое, что бросилось в глаза: парочка наших курсантов, сидящих на обрубке бревна рядом с самолетом и тихо спорящих о чем-то своем, авиационном. Увидев большое начальство, они вскочили и приняли вид лихой и придурковатый. Но главтелемаг лишь сделал успокаивающий жест: потом, дескать. Мы остановились на достаточном удалении, чтобы моя дурная натура не нанесла вреда.

– Значит, так, командир. Отлажены указатель скорости, указатель высоты…

– …его также называют «альтиметр»…

– …также указатели крена и тангажа; ну, с этими еще работать…

Подумалось о гироскопах, но их решил отложить.

– …и освоены новые… э-э-э… приемы пилотажа. Гюрин, покажи. Полетное задание то же самое, что и вчера.

Право же, приятно было видеть, как курсант выхватывает из летного планшета лист с заданием, пробегает его глазами, сует обратно и лихо вскакивает в кабину.

Было безветренно, вот почему я слышал вполне отчетливо голос курсанта в кристалле магосвязи даже без переговорной трубки:

– Вертикальные в норме, ресурс девяносто пять часов… маршевые в норме, ресурс двести шестьдесят часов… поворотники в норме… альтиметр на нуле…

– Взлет разрешаю!

Впервые начало полета показалось мне красивым. Магический летательный аппарат рванул ввысь без малейшего крена или тангажа; по мере увеличения высоты все отчетливее слышался шелестящий гул движков. Потом машина пошла вперед, нос слегка приподнялся… мне показалось, что скорость была чуть ли не под сотню километров в час.

Шахур не замедлил разъяснить:

– Полет по квадрату, полторы мили, повороты… да сейчас сам увидишь.

Еще как увидел. Поворот Гюрин резал с отчетливым креном, и у меня были мысли насчет происхождения подобных вывертов в пилотаже. Впрочем, придирки я решил отложить вплоть до выяснения.

Посадка также прошла в высшей степени гладко.

– Курсант Гюрин полетное задание выполнил! Разрешите получить замечания!

– Весьма похвально, курсант. Однако кое-какие вопросы все же имеются: и к вам и к курсанту Готхару. Давайте соберемся все вместе – Шахур и Хорот, вас тоже касается, – и поговорим.

Хотя я притворился, будто не заметил, как курсанты обменялись взглядами, но осталось подозрение, что мою игру они раскусили. Но это еще ничего; главное, я прокачал их игру.

– Гюрин, я видел, как ты выполнял повороты с креном, – переход на «ты» означал сниженный градус официальности, – и хотелось бы знать, оба вы освоили этот элемент пилотажа, или это только к тебе относится? Готхар?

– Мы оба умеем…

Чуть заметная пауза.

– …в одинаковой мере.

– Очень хорошо. Теперь интересный вопрос: откуда вы узнали о существовании такого приема? Гюрин?

– Шахур рассчитал, что при повороте с креном вертикальная составляющая тяги должна уменьшиться, и даже сказал нам насколько – в зависимости от угла крена, конечно. Мы попробовали поворачивать с креном, давая одновременно больше тяги на вертикальные двигатели. И у нас получилось.

И ведь правду сказал, паршивец. Не иначе, активно перенимал у меня приемы. Мой голос наполнился благодушием и теплотой по самую верхнюю точку, дальше некуда:

– Ну да, ну да. Так могло быть, ты прав. А теперь я расскажу вам, как это было на самом деле – в моем представлении, конечно.