Бумаги, и правда, там были, но они явно казались тут лишними.

На обоих полках ровными рядами лежали металлические бруски белого и золотистого цвета. В глубине виднелись целлофановые пакеты с разного вида металлическими предметами таких же цветов.

Смирнов обернулся к Махмудову.

– Вы можете сказать, что это?

Махмудов отрицательно мотнул головой.

– Ладно. Посмотрим.

Понятые поставили посередине комнаты колченогий журнальный столик с прожженной во множественных местах сигаретами крышкой. Он скептически посмотрел на это и положил сверху на крышку несколько чистых листов бумаги. Так и смотрелось лучше, но, главное, хорошо видно, что находится на столе.

Едва взяв первый слиток в руки, он понял, что нашел. Один, два, . . . десять, . . . восемнадцать слитков серебра. Каждый размером чуть меньше пачки сигарет.

Четыре слитка металла, очень напоминающего золото.

Два слитка серебристого цвета но, явно не серебро. Такой металл он раньше не видел.

– Махмудов, Вы, конечно, можете молчать и дальше, но я бы попросил Вас просветить меня, что это такое.

– Платина.

Александр с интересом разглядывал слиток, а потом с не меньшим удивлением опять оглядел обстановку. Как то не согласовывалось найденное с обнаруженным. Ладно. Разберемся.

В одном пакете находились серебристые контакты от реле. В другом, золотистые проволочки, напоминающие ножки от радиодеталей.

В еще двух пакетах радиодетали самого разного вида и маркировки.

По мере перемещения найденного на стол, курсант, которому выпала «почетная» обязанность составления протокола, все больше грустнел.

В заключение из серванта извлекли картонную коробку, забитую всякой блестящей мелочью, так просто и не скажешь на что похожей. Там же нашли тысячу рублей купюрами по сто и пятьдесят рублей.

Пока курсант потея трудился над протоколом, Александр продолжил обыск. В отличие от бара, больше в этой комнате ничего интересного обнаружить не удалось.

Детская комната и кухня, с точки зрения следствия, интереса так же не представляли. Туалет и ванная, то же.

В спальне стоял огромный шкаф и не менее огромная кровать. Смирнов осмотрел шкаф и так, на всякий случай, заглянул под кровать. Увиденное заставило его поморщиться. Все пространство под кроватью оказалось заваленным раскуроченными и почти целыми электронными приборами, платами с радиодеталями и аналогичным хламом.

Понятно, хозяин квартиры занимался извлечением из радиодеталей драгоценных металлов. И занимался с большим размахом!

Настроение у Смирнова окончательно испортилось. С такими находками обыск мог затянуться не на одни сутки!

Прапорщик дал плащ-палатку. Александр улегся на нее и принялся извлекать «на свет Божий» электронный хлам искреннее молясь, что бы там находилось только это.

Вскоре он обнаружил упаковку взрыв- пакетов и три пачки сигнальных ракет. К счастью, этим и ограничились. Боеприпасов и взрывчатки не имелось. И то хорошо.

Осмотрев находки, Смирнов приказал ракеты и взрывпакеты отнести в гостиную.

Дверь кладовки он открывал, уже не сомневаясь, что там найдет. Пять десятилитровых пузырей с разного цвета жидкостями. Газовая горелка. Формы для литься слитков. И еще много различных приспособлений, назначения которых он пока не знал. Пока. Придется еще и осваивать профессию золотодобытчика и плавильщика!

Интересно, выйдя на пенсию, сколькими криминальными, да и не только, профессиями он будет владеть?

Найденное в кладовке перетащили в гостиную. Курсант совсем загрустил. Смирнов проверил как заполняется протокол и подсказал как описывать некоторые находки. Махмудов обреченно уселся в кресло. Его жена вернулась уже давно и сейчас сидела рядом на диване.

Смирнов подошел к окну и долго смотрел на скудно освещенную дорогу.

– Вашему сыну, старшему, сколько лет? Четырнадцать-пятнадцать?

– Семнадцать. Худой больно, вот и выглядит младше своих лет.

– Я не буду возражать, если он возвратится в квартиру.

В окне отражались Махмудов с женой, неподвижно уставившиеся на него.

По прежнему не оборачиваясь, Смирнов повторил сказанное, постаравшись, что бы Махмудов понял, что это не пожелание, это приказ.

Прапорщик вдруг встрепенулся и шепнул жене на ухо. Женщина встала и вышла из комнаты, с каждым шагом оглядываясь на мужа и стоящего у окна майора. Она была явно смертельно напугана.

Наконец в комнату в сопровождении матери вошел худощавый паренек – точная копия отца. Женщина держала его правую руку обоими своими руками, а ее лицо непроизвольно искажали гримасы.