– Я так понимаю, «материальной» помощи Вам пока не передали? Интересно, почему? Кстати, а вообще, чем отцы-командиры помогли на сегодняшний момент?

Женщина и парень переглянулись и их лица еще больше помрачнели.

– Вы пришли поиздеваться?

– Извините. Искренне не хотел Вас обидеть. Ладно, давайте перейдем к делу.

Уже с первых минут допроса Смирнов понял, что потерпевший так и не решил, какую именно позицию он намерен занять. Все те же расплывчатые и неконкретные показания, из содержания которых невозможно было понять, что же его заставило совершить самоубийство.

Александр терпеливо записывал показания, и настроение его все больше портилось. Придется заниматься фигней, причем, без перспективы реально доказать что же произошло на самом деле.

Опрос продлился три часа, и наконец, он передал протокол допроса свидетеля солдату для ознакомления. В свете полученных показаний он, вероятнее всего, им и останется. Сын и мать очень долго знакомились с содержанием протокола, о чем-то перешептываясь. Смирнов терпеливо ожидал, пока они все обсудят, готовый опять долго и нудно записывать уточнения и дополнения. Ничего не поделаешь, так положено.

К его великой радости в этот раз много писать не пришлось. Так, пару незначительных уточнений.

В общем, он, пока скучал и ждал окончания ознакомления, уже в уме составил план следствия. Ничего, пару-тройку недель потратит, но потом уже ни один адвокат не сможет опротестовать его решение о прекращении уголовного дела. А совесть? С совестью, тоже все нормально. В духе нынешнего капиталистического настоящего, человек обычно стремиться заработать. Пусть даже и такой страшной ценой. И именно тут следователь ничего поделать или изменить не в состоянии.

Александр встал, попрощался и направился к двери. За спиной стояла такая напряженная тишина, что он не выдержал и обернулся. Лица сына и матери имели абсолютно одинаковое выражение – тоски и безграничного отчаяния. Они все прекрасно понимали, что произойдет в ближайшее время. Они получат кое-какое денежное вознаграждение, следователь возьмет на свою душу очередной грех безразличия, а истинный виновник произошедшего благополучно избежит наказания. Как говорится, все, как и положено в истинно «демократическом» обществе новой России.

Смирнов вышел на улицу и с наслаждением закурил сигарету. От госпиталя до прокуратуры ходу было около двадцати минут, и он намеревался их потратить на спокойное обдумывание дальнейшего плана действий. Хотя, чего там врать самому себе- плана дальнейших бездействий. После его звонка замполиту дивизии ему предстояло выждать пару дней, а потом формально провести допросы и выполнить другие следственные действия, что бы подготовить для проведения психолого-психиатрической экспертизы необходимые материалы, из которых врачи могли сделать только один вывод- «паренек погорячился». Да, нужно будет связаться с дознавателем и поставить задачу собрать материалы в нужном ключе.

Так, с этим делом все понятно, будем думать о других, более насущных . . .

– Александр Николаевич! . . .

Крик был настолько сильным и эмоциональным, что Смирнов непроизвольно пригнулся в готовности отпрыгнуть в сторону.

На открытом участке дороги он не увидел никого кроме матери бойца и поэтому не стал пока предпринимать никаких действий.

Женщина между тем бегом приближалась к нему и, похоже, скорости снижать не собиралась. Александр внимательно осмотрел бегущую женщину. Ничего в руках нет. Одежда не оттопыривается. Значит, опасности, в крайнем случае, пока, не предвидится. Ладно, успокоимся и подождем дальнейшего развития событий.

Наконец, женщина начала снижать темп, и остановилась в паре метров от него, тяжело дыша. Александр стоял молча и ждал пока женщина выровняет дыхание. Сигарета начала жечь пальцы и он ее отбросил в сторону.

Наконец женщина задыхаясь заговорила.

– Я хочу еще раз спросить Вас- Мы с сыном можем рассчитывать на то, что виновный понесет наказание?

До прокуратуры оставалось идти минут пять.

– Инна Николаевна, я предлагаю прогуляться до моего кабинета. Пройдемся, успокоитесь. Все- таки, ответить вот так просто на Ваш вопрос не получиться.

Он взял женщину под руку, и они отправились по дороге.

Смирнов приказал дежурному приготовить чай и уселся за стол напротив женщины.

– Вы не возражаете, если я закурю?

Взгляд женщины вдруг опять стал опять безразличным. Она смотрела куда-то вдаль и, казалось, совсем не слышала собеседника.

Александр чиркнул зажигалкой и рассеянно стал соображать, что делать.

Наконец он затушил окурок в пепельнице и встал со стула.

– Вы меня извините Инна Николаевна но, если Вас не затруднит, я бы не против поработать. А посидеть можете и в приемной. Там диванчик имеется . . .