Я героически подавила гнев, потому что у Решелье получилось все это провернуть, потому что я выдала информацию Себастиано, мне и раньше было это понятно.

—Я хотел для тебя только лучшего, — продолжил он. — Слежку за тобой я взял на себя, потому что только так мог защитить тебя от обвинения в заговоре. Мой план состоял в том, чтобы отнять у тебя украшение и отпустить совершенно невредимую. Потом я рассказал бы Решелье, что ты добровольно отдала его мне.

—Очень любезно с твоей стороны.

Он пропустил мимо ушей мой ироничный протест. —Но, к сожалению, на Острове Сите я потерял тебя. Моя невнимательность чуть не лишила тебя жизни, так этот толстяк напал на тебя и обокрал. Но оглядываясь назад у этого случая есть положительная сторона — бриллианты вышли из игры. Королева не сможет их одеть, а потому будет разоблачена.

—Ты так сильно хочешь, чтобы ее казнили, или? — воскликнула я.

—Анна, мы же не при дворе Генриха VIII. Изгнание — это максимум, что ей грозит.

—Но это не справедливо! Она же ничего не сделала!

—Она прелюбодействует и тем самым вредит короне!

—Правда в том, что кардиналу на это плевать! Он просто решил избавиться от нее, чтобы заполучить власть. И короля совершенно не смущает, что она любит другого мужчину. Он вообще не считается с этим браком, тем более, что у него тоже есть друг.

Себастиано уставился на меня. В его глазах блестнуло, на секунду я подумала, что это был огонек неуверенности. Так, словно глубоко внутри него что-то пришло в движение, может быть даже его потерянные воспоминания. Но затем он покачал головой.

—Ты говоришь глупости, Анна. Кроме того у нас уже был этот разговор, и он ни к чему не привел. На самом деле я думал, что ты пересмотрела свои заблуждения и раскаилась в своем неправильном поведении, — он прищурился. — Что ты прячешь там за спиной?

—Совсем ничего, — заявила я.

Все это время я держала в руках шкатулку, чего он не замечал раньше. Я сама даже не подумала об этом, потому что была очарована тем, что увидела его снова. Только, когда впервые прозвучало слово бриллианты, я незаметно спрятала ее за спину.

—Покажи мне свою руку.

Я вытянула ее вперед, но только после того как перекладываю шкатулку в другую руку, которая также совершенно случайно оказалась за спиной. Я почувствовала себя глупо как в детском саду. Было ясно, что Себастиано не купится на это, и так как он был человеком дела, он быстрее решил дело, когда обхватил меня двумя руками и забрал шкатулку.

Он распахнул ее и с окаменелым лицом уставился на колье.

—Пожалуйста, — закричала я. —Ты не можешь сейчас сделать из-за этого неправильные выводы! Я не обманывала тебя! Правда нет! — умоляя я добавила: — Ты не можешь забрать это! Отдай мне его назад!

Он закрыл шкатулку и посмотрел на меня. Его лицо побледнело. — Уйди с глаз моих. Иначе мне придется арестовать тебя и бросить в тюрьму. И поверь мне, это не пустые угрозы.

Я была настолько шокирована, что не издала ни звука. Пока я в ужасе отпрянула от него, Себастиано убрал шкатулку, развернулся и пошел прямо к дому кардинала.

Я трачу две или три такие ценные минуты, стоя на площади в слезах и жалея саму себя. Затем я взяла себя в руки и побежала. Мне было необходимо найти Хосе, немедленно! Он должен был урегулировать все это! Каким-то образом он должен вернуть воспоминания Себастиано, чтобы снова вернуть колье. И в случае, если он все же отдал его кардиналу, ему придется отобрать его, не важно как.

Господи, это все действительно произошло! И все только по моей вине. Почему сначала я не сделала очевидное, прежде чем опьяненная любовью броситься в объятия Себастиано? Я бы могла просто убрать колье в мой кожаный мешочек. Тогда шкатулка была бы пустой и все прошло бы лучшим образом.

Пока я бегала по кругу и высматривала карету; мне стало ясно, что потратила еще больше времени впустую. Между тем Хосе мог быть где угодно, но самое вероятное там, где находилось его пристанище Себастиано.К сожалению, я, в отличие от Хосе, который, по всей видимости, знал, где это было, не имела ни малейшего понятия. Из-за скромности я не спросила Себастиано об этом, когда возникало пару возможностей. Одной небрежностью, за которую я в ответе, больше.

Задыхаясь от бега, я остановилась на Гревской площади рядом с песчаным берегом реки, чтобы прижать руку к ноющему боку — и в следующее мгновение мне пришлось отпрыгнуть в сторону, потому что я блокировала въезд, из которого как раз катилась гигантская бочка.

—Смотри куда идешь, рогатый болван, — ревел мужик, который направлял бочку. Два батрака, которые буксировали бочку в направлении повозки, потеющие и ругающиеся бранными словами, и один из них попытался отвесить мне пинок, проходя мимо, но вероятно из-за того, что я стояла слишком далеко, и его злость не достигла цели.