– А почему, по-вашему, вы не смогли вернуть себе то исключительное чувство удовлетворенности и радости? Что это было?

– Знаете, теперь это так очевидно, но в то время я не замечал его. Мало-помалу я трудился один в своем гараже, но спрос на мои витражи рос, и мне пришлось нанять помощника. Успех вел к еще большему успеху, пока в моей платежной ведомости не стали числиться уже несколько служащих, и мне пришлось переводить свой бизнес в коммерческое здание. Я не понимал, что потерял, пока не стало слишком поздно. Я словно очнулся ото сна и обнаружил, что рассматриваю проекты, провожу производственные совещания, делаю коммерческие предложения по телефону, то есть снова вернулся на «крысиные бега». Все, что я сделал, – лишь поменял форму одежды. Все остальное – люди, проблемы, раздражение – было практически тем же самым.

Никогда еще случайная встреча с незнакомым человеком не оказывала такого влияния на образ моих мыслей, хотя в конце концов я заключил, что ситуация Дэна не уникальна. Сознательно или нет, Дэн осуществлял истинную цель своей жизни, делая то, что ему нравилось и к чему он явно был способен. Но все началось тогда, когда он совершил смелый поступок, настолько смелый, что потряс всех, кто его знал и работал с ним: отказался от своего высокого положения и насыщенной событиями жизни брокера. Я использую прилагательное «смелый», потому что нужно совершить смелое действие, чтобы преодолеть психологическую тягу к привычному.

Затем, когда он начал изготавливать витражи в своем гараже, это был его второй проактивный шаг. Он контролировал ситуацию и, как естественный результат, испытал счастье. Но когда Дэн позволил событиям управлять своей судьбой, он стал откликаться на происходящее и принимать решения, которые не синхронизировались с тем, что, как он выяснил, делало его счастливым. Наконец, когда его бизнес приобрел слишком большой размах, он перестал получать удовольствие от своей работы. Как он сказал, не понимал, что утратил, пока не стало слишком поздно.

Основываясь на рассказе Дэна, я полагаю, что он не извлек мораль из собственной истории. Он много лет искал счастье, которое испытал в тот волшебный момент, сидя на крыльце своего дома, однако события, приведшие к нему, не указывали на сознательные поиски с его стороны. Скорее он просто естественным образом расслабился и наслаждался своей работой. Его слова звучали так, словно он испытал счастье, каким его описал Аристотель, как условие, а не цель.

Виктор Франкл описал это явление как концепцию «парадоксального намерения», объясняя, что «за счастьем… нельзя гнаться. Чем больше мы стремимся к нему, тем больше терпим неудачу». Если есть причина для счастья, счастье приходит. Это побочный эффект того, что у вас есть цель, смысл жизни.

Как мне кажется, это настоящий ключ к тому, что испытал Дэн, но к чему так и не смог вернуться. Счастье пришло к нему как побочный эффект того, что он жил той жизнью, какая ему нравилась. Искушение состоит в том, чтобы поверить, будто он был счастлив, потому что избавился от тяги к успеху. Но я в это не верю. Я считаю, что, сам того не сознавая, Дэн, оставив брокерский бизнес, нашел смысл жизни.

Он впервые в жизни делал то, что хотел, что ему нравилось делать и к чему он был способен. Затем, опять-таки не понимая, что происходит, он позволил событиям управлять своей жизнью. С той поры он добивался того, что было не более чем побочным продуктом его до этого бессмысленной жизни. На протяжении пятнадцати лет вместо того, чтобы сосредоточиться на возвращении себе смысла жизни, он сосредоточился на погоне за счастьем.

И опять Франкл дает нам некоторое понимание проблемы, когда пишет в книге «Человек в поисках смысла»: «Человеку нужно не отсутствие напряжения, а, скорее, стремление и борьба за достижение какой-нибудь цели, достойной его». Я полностью согласен с верой Франкла в то, что настоящее назначение человека – не в достижении целей, а в постоянном стремлении к ним.

Работа доктора Франкла в этой области охватывает более полувека. Еще в 1950-х гг. он называл бессмысленность «массовым неврозом нашего времени» и справедливо предсказывал резкий рост этой проблемы. Со времен бурных шестидесятых молодые люди устремляются в разных направлениях в поисках цели. Помню, как одна молодая женщина, которая у меня работала, рассказала мне, что во время учебы в колледже она и ее муж были профессиональными участниками демонстраций протеста в студенческом городке. Само по себе это не было новостью первостепенной важности. Однако интересным было то, что она вспомнила, как несколько раз в разгар бурных, иногда ожесточенных демонстраций в студенческом городке спрашивала своего мужа: «Почему мы это делаем?» или «Против чего этот протест?». Подобно приверженцам Эрика Хоффера они отчаянно искали причину вести крестовый поход, достойную цель, в которую можно было верить.

Другими словами, большая часть молодежных бунтов за последние пять десятилетий происходила из-за отсутствия цели в жизни молодых людей. Слишком часто это отсутствие цели ведет к депрессии, которая в свою очередь ведет к самоубийству. Независимо от того, проходят ли протестные марши в поддержку искоренения бедности или спасения китов от вымирания, реальность такова, что они не заполняют пустоту, присущую бессмысленной жизни. Подумайте, если бы человеку удалось избавить мир от всех болезней, бедности, пагубных пристрастий, голода и войны, какова тогда была бы цель его существования?