Шрифт:
Он не хотел думать ни о чем, кроме этой удивительной женщины. Что она почувствует, когда они займутся любовью? Что он увидит в ее невероятных глазах, когда они оба попадут в рай?
Глава 5
Чары… Наверное, здесь и вправду витала магия.
Влияние магии объяснило бы яркий сон, от которого только что очнулся Ник. Он протянул руку, чтобы убедиться, не приснилась ли ему эта женщина, которую он недавно страстно целовал, и постараться сохранить неизвестные ощущения, пульсирующие во всем теле.
Но на другой стороне кровати было пусто. Все еще тепло, но пусто. Словно кто-то взмахнул волшебной палочкой и растворил Занну в воздухе. Остатки сна слабели и рассеивались. В одном он не сомневался: это была самая запоминающаяся ночь в его жизни.
Ник открыл глаза и зажмурился от утреннего света. Он лежал на кровати и обдумывал свои дальнейшие планы.
Нужно купить дом и пройти по нему бульдозером. Сначала нужно спасти кое-что из архитектурного антиквариата, но факт оставался фактом: дом будет разрушен.
Дом Занны.
Неожиданно Ника захлестнуло чувство вины. Что-то здесь произвело на него неизгладимое впечатление. Или это сама Занна?
Mon Dieu…
Ник скинул покрывало и поднялся. Он нашел увитую плющом ванную и быстро принял душ. Будет лучше, если он оденется и перестанет чувствовать Занну Зеленскую на своей коже, когда начнется важный разговор.
В котором он убедит ее продать дом.
Когда Ник немного погодя спустился вниз, в доме не было никаких признаков присутствия Занны, и он ощутил пустоту огромного старого здания. Бессмысленно было задумываться об этом, но подобные дома имели свой характер, и данный экземпляр представлялся ему любимой старенькой бабушкой в кресле-качалке, вполне довольной жизнью и терпеливо ожидающей хороших событий, которые обязательно настанут.
Но она не хочет понимать, что всему приходит время умирать.
И все-таки дому ведь не обязательно умирать. Ник мог сохранить здесь жизнь. Он с ворчаньем откинул нелепую затею. Это просто дом. Если Ник не хочет погрязнуть в рассуждениях о жизни и смерти, он должен сосредоточиться на рождении нового и прекрасного.
Да, Занна возненавидит его, но что делать? Они вряд ли увидятся снова, когда его дела здесь закончатся. Его жизнь проходит в Европе, а Новая Зеландия находилась за тридевять земель. В мире много других красивых женщин. И Занна могла просто пополнить ряды бывших.
Вот только она совсем не походила на остальных. Ее красота была уникальна: огненные волосы, поразительные глаза и молочная кожа. И так же уникальна была ее страстность. А талант просто ошеломлял.
«Она чокнутая», – напомнил себе Ник. Из-за своего необычного происхождения и воспитания Занна всегда была изгоем, практически изгнанником.
Подобные мысли точно не помогали развеяться. Ник знал, что значит быть изгнанником.
Кухня пустовала, но двери в сад были распахнуты, и он вышел наружу, во дворик. Там стояли кованый столик, стулья и национальная мексиканская печь, в которой, похоже, делали барбекю. Ясное голубое небо сдержало свое обещание насчет отличного дня. Пройдя сквозь арку по кирпичной тропинке, почти невидимой из-за буйно растущих темно-красных роз, Ник зашел за угол и увидел Занну, копающуюся в большом огороде.
На ней снова были вчерашние джинсы, обтягивающие длинные ноги, словно вторая кожа, а оранжевого топа сегодня не было. Вместо него Занна надела тесно облегающую белую майку, и Нику с высоты своего роста открывался прекрасный вид на декольте, которое сразу же напомнило ему о наслаждениях прошлой ночи. Ник, конечно, не надеялся, но было бы неплохо повторить…
Поверх майки была накинута канареечно-желтая рубаха. Еще один огненный цвет, гармонирующий с ее волосами. Он навеял воспоминания о пожаре, который между ними случился. Рукава рубахи были засучены до локтей, а волосы распущены – как ему больше всего нравилось.
Ух ты. Попахивает собственничеством. Вот что точно расстроило бы его планы.
И вдруг на Ника обрушилась неловкость наступившего утра, необходимости побега без объяснения причин, осложненная чувством вины оттого, что он проник в лагерь врага под ложным предлогом. Он откашлялся.
– Привет…
– Привет, Ник. – Занна с изящной легкостью поднялась, держа в руках пучок зелени. – Я нарвала петрушки. Ты любишь яичницу на завтрак?
Один из черных котов появился из-под огромного листа разросшейся тыквы и потерся о его щиколотку.
Затем он плюхнулся на спину, приглашая Ника почесать ему живот.
– Ни разу не видела, чтобы он так делал. – Занна осторожно ступала между ярких пятнышек календулы. Другие коты не отступали от нее ни на шаг. – А ты понравился Мерлину.
– Ты удивлена?
– Он очень избирательно относится к людям. – Занна, улыбаясь, остановилась прямо перед Ником, встала на цыпочки и потянулась к нему. Она нежно его поцеловала, и пучок петрушки пощекотал ему ухо. – Как и я.
Прикосновение ее губ зачаровало его. Пары секунд хватило, чтобы неловкость исчезла. Еще пары – на то, чтобы затолкать чувство вины в вымышленный шкаф и захлопнуть дверь. Руки Ника скользнули под желтую рубашку, и во время ответного поцелуя он держал ее за грудь. Тревога за то, что он все лишь испортит, улетучилась. Существовали только ее мягкие губы и прижавшаяся к нему грудь…