– А совсем эту работу бросить не можешь? Послушай, если ты уедешь со мной в Москву, то сможешь заниматься там, чем хочешь. Или вовсе ничем не заниматься. Как тебе будет удобнее.

– Ты очень добрый.

– Нет. Я злой. Я не хочу, чтобы ты продолжала жить со своим мужем. Я не хочу тебя ни с кем делить.

– Я с ним не живу. Мы в ссоре – с тех самых пор, с мая. Ты разрушил всю мою личную жизнь.

– Я предлагаю тебе построить личную жизнь со мной! – подмигнув, с непередаваемой усмешкой возразил Лев.

Вера не выдержала, засмеялась. «С тобой мне хорошо, Лео. Мне с тобой весело. Мне с тобой весело. Мне с тобой весело…» – она уже едва не плакала.

– Я завтра сниму квартиру, и ты придешь ко мне. Завтра же, вечером, – тихо, но непреклонно отозвался он.

– Да.

– И впредь ты будешь отвечать на мои звонки.

– Да.

– Ты меня любишь?

– Да.

Он, услышав последнее «да», – на миг, отвернувшись, закрыл глаза, стиснул зубы.

…Со следующего дня начались их встречи по вечерам. С того момента, как приходил с работы Батя, и до возвращения Кирилла – у Веры было свободное время.

Правда, свекор оказался не в восторге от того, что на него сваливались домашние обязанности, совсем не мужские (по его поведению читалось это недовольство), но открыто протестовать не мог.

Лев уже ждал Веру в съемной квартире. Немедленно прижимал молодую женщину к себе и до конца свидания – старался не выпускать ее из рук. И сама Вера с трудом размыкала объятия, уходя от Льва по вечерам.

Нет, они и говорили много, и шутили, помимо того, чем занимаются все любовники, их общение не ограничивалось только сексом. Но Веру не покидало ощущение, что, даже просто болтая со Львом, она все равно занимается с ним любовью. Потому что и обычная болтовня с ним была ей приятна, вызывала сильные эмоции.

И даже ссориться с ним ей нравилось! Ведь после ссоры обычно наступало примирение, и эмоции накрывали еще сильнее, буквально с головой.

Чем дальше, тем отчетливее Вера понимала, что готова уйти от мужа. Там – ничего, здесь – все.

Кирилл, конечно, в те редкие минуты, когда супруги пересекались в доме его матери, всеми силами пытался завоевать расположение Веры. Смотрел на нее влюбленными, благодарными глазами, охотно помогал по хозяйству (в отличие от Бати) по мере возможности, и будь они сейчас не в гостях, не среди родни – наверное, он захотел бы вернуть прежние отношения.

Но Вера-то – его не любила.

Она воспринимала мужа как одного из родственников, что ли. Да, хороший, да, присутствует беспокойство за него, да, она готова ему помочь… Но к любви, к той любви, которая связывает мужчину и женщину, – ее чувства к Кириллу никакого отношения не имели.

В один из жарких, душных вечеров начала июля случилось вот что…

Вера выкроила буквально час на свидание со Львом. Прибежала – ее возлюбленный уже ждал.

Нетерпеливо и в то же время шутя и смеясь, они принялись стягивать друг с друга одежду. Ни стыда, ни смущения, ни каких-то скрытых комплексов – Вера уже не испытывала. Скорее ею владела жадность – даже руки дрожали. И жажда. Выпить до дна, вырвать у жизни кусочек счастья. Непременно. Сейчас. Скорее. Быстрее. Сильнее…

Жара.

Вера, словно горящая свеча, плавилась в сумерках июльского вечера. Губы Льва, его руки. Испарина на его спине, под ее ладонями. И душно до обморока. И горячо.

Содрогаясь, они замерли, лежа на чужой кровати, на чужом постельном белье – мокрые, но не в силах разомкнуть рук.

– Не уходи, – одним дыханием прошептал Лев. И принялся целовать ее лицо – лоб, щеки, нос, подбородок… У него были широкие, крепкие, но одновременно мягкие губы, каждое прикосновение которых удивляло и будоражило Веру.

– Ты хорошо целуешься… – засмеялась она.

– Не уходи. Я буду целовать тебя всю ночь.

– Нет. Не сегодня. – Она поднялась с постели. Быстро, за пять минут, приняла душ, натянула платье прямо на голое тело.

– Погоди, я провожу!

– А вдруг увидят? Нет. И вообще… Перестань беспокоиться, это тебе не Москва, у нас все спокойно, – отмахнулась Вера и выскочила на улицу.

Душные, теплые сумерки.

И из этих сумерек вдруг вышла навстречу невысокая, хрупкая женская фигура. Пожалуй, Вера испугалась в этот момент не меньше, чем если бы нарвалась на свору хулиганов.

Но перед Верой, уперев руки в боки, стояла ее собственная мать.

– Вера.

– Ой… мама, что ты тут делаешь? – сбивчиво пробормотала Вера.

– А ты что тут делаешь?

– Так… К подруге одной заходила. Ну все, мам, я побежала. Ты же знаешь, я сейчас Светлане Петровне помогаю…

– Погоди. – Мать решительным шагом направилась за Верой. – Ты кому сейчас голову морочишь? Мне?

– Мама, я не понимаю…

– Бесстыдница. Ты ведь у этого, у хахаля своего московского в гостях была.