Симс одобрительно хмыкнул, однако даже не подумал изложить мне свою версию.

Вновь оказавшись в кабинете министра двора, Симс поинтересовался у его хозяина, можно ли рассчитывать на помощь и сведения полиции. Граф ответил, что будут привлечены все, кто потребуется, и если есть возможность что-либо предпринять до осмотра Бриллиантовой комнаты, он готов всячески этому способствовать.

И тогда Симс попросил о следующем:

1) всем ювелирным скупщикам города представить полные описания купленных у частных лиц драгоценностей за последние два года;

2) собрать подробные сведения о благосостоянии, жизни и связях княгини Юрьевской, желателен негласный обыск в ее доме;

3) составить список служащих дворца, особенно инвалидов, которые были уволены или выбыли по каким-либо причинам за последние два года.

Министр сначала нахмурился. Но, поразмыслив, сказал:

– Меры беспрецедентные, но абсолютно логичные. Придется поставить под ружье весь штат канцелярии министерства.

Министр переговорил по телефону с обер-полицмейстером, вызвал коменданта Зимнего дворца, затем начальника дворцовой полиции.

– Кстати, – сообщил министр, – я выжал из Даниловского, что они с княгиней посещали кладовую в день гибели государя. Она долго привередничала и мотала ему нервы, а потом началась паника, и он не может вспомнить, все ли ящики, которые открывала княгиня, он проверил и заново опломбировал. По его мнению, то, что княгиня прибежала к телу государя в пеньюаре, объясняется тем, что в кладовую она ходила в домашнем платье, а к приходу семьи решила облачиться в один из нарядов, приготовленных для коронации, – показать, кто здесь хозяйка, для нее это был болезненный вопрос. Но не успела. За ней прислали во второй раз, государь уже впал в беспамятство, и ей пришлось бежать в чем была.

– Таким образом, вы правы, Болотов, – посмотрел на меня Симс, – княгиня становится главной подозреваемой. Граф, пожалуйста, обыск у княгини и информация о ней – в первую очередь. Может быть, и правда удастся раскрыть это дело, не входя в эту самую кладовую.

Мы с Симсом попрощались с министром и покинули дворец.

– Похоже, этот Воронцов-Дашков – дельный человек, – заметил Симс. – Что ж, Болотов, до завтрашнего утра мы с вами совершенно свободны. Скажите, есть ли в вашем городе оперный театр?

– Безусловно, театр императрицы Марии Александровны просто замечателен.

– А поедемте посмотрим, что там сегодня. Далеко это?

– Нет, совсем недалеко.

В Мариинском театре давали «Орлеанскую деву» господина Чайковского.

– Хорош ли этот Чайковский? – спросил Симс. – Я, кажется, что-то о нем слышал.

– О да, это наш новый музыкальный гений.

Заново отстроенный при непосредственном руководстве недавно почившей императрицы, обожавшей музыку, главный императорский театр поражал воображение размерами и убранством. Симс, хоть я и подозревал его в снобизме, признал это.

Мы заняли места в левой стороне партера. Оттуда мне было хорошо видно, как после увертюры открылись двери великокняжеской ложи и вошла герцогиня Эдинбургская в сопровождении двух дам, одной из которых была Натали Оболенская, приятельница Юлии Федоровны. Через некоторое время двери отворились вновь, и к дамам присоединился мужчина. Было темно, и сначала я разглядел лишь черные плечи смокинга и белую манишку, но потом заметил сверкание стекол, очевидно, это был театральный бинокль. Лишь спустя пару минут я осознал, что из великокняжеской ложи сцену видно как на ладони и оптика там бессмысленна. Я направил свой бинокль на спутника герцогини, и наши взгляды встретились. Стекла создали иллюзию, как будто глаз неизвестного с холодным интересом изучал меня, находясь на расстоянии вытянутой руки. Это было странно. Я не выдержал этого взгляда и отвел бинокль. Вскоре музыка увлекла меня, я забыл обо всем. Когда в антракте я посмотрел в ложу герцогини, мужчины уже не было. Он больше не появился.

– Необычный новый стиль, – прокомментировал Симс по окончании спектакля. – То ли опера, то ли симфония. Но скрипки звучали божественно. Благодарю вас, Болотов, удовольствие я получил отменное.

Я проводил Симса до отеля. Там нас встретил взволнованный портье:

– Господа, вам несколько раз телефонировали из Зимнего дворца. Соблаговолите подождать здесь, я вызову номер министра двора.

Мы повиновались.

Говорил со мной лично министр:

– Болотов, вам с мистером Симсом надлежит срочно прибыть во дворец.

– Что-то случилось?

– Скоропостижно скончалась фрейлина Алексеева. Вы с Симсом последние, кто имел с нею продолжительное общение. Здесь обер-полицмейстер и начальник дворцовой полиции, мы должны немедленно с вами поговорить.

– Конечно, разумеется, мы сейчас будем.

Я передал слова министра Симсу. Тот задумчиво нахмурился.

– Мне нужен крепкий табак, – сказал он.

– Мы найдем его в роте инвалидов, – заверил я его.

На этот раз Зимний дворец показался мне зловещим, а цвет его стен – венозно-кровавым. Мне было непередаваемо грустно, я с трудом сдерживал слезы. Юлия Федоровна произвела на меня неизгладимое впечатление. Слушая оперу, я даже прикидывал, есть ли у меня шансы на согласие, если я попрошу ее руки, несколько ее движений и странных взглядов наводили на мысль о том, что, может быть, и есть. И вот теперь она – хладный труп. Бедная милая прекрасная Жюли…