– Я не хочу тебя терять. – Ему было больно. Наверное, так, как никогда прежде. – Я всегда буду любить лишь тебя одну.

– Я тоже не перестану любить тебя. Но ты понимаешь, что я права. Мы можем сорваться вниз, а можем встретить закат у этого обрыва и оставить только самые светлые воспоминания. Это должен быть выбор без обид и недомолвок.

Этой ночью они занимались любовью так неистово и долго, что страсть первых встреч померкла окончательно на фоне этого безумия. Это было прощание-огонь, расставание- взрыв, точка невозврата – гибель вселенной в безумной вспышке.

– Я перепишу на тебя все, что имею, - сказал он утром того дня, когда этот момент настал.

– Нет, - ответила Лера, сжав его ладонь. – Нет. Мы достигли этого вместе. И я хочу остаться твоим другом и бизнес-партнером до тех пор, пока это не станет тебе в тягость.

– Лера, этого не случится никогда!

Она рассмеялась – со всей искренностью и грустью одновременно.

– Я знаю, поэтому так и сказала!

Первые полгода после официального расставания он не находил себе места. Даже ушел из Темы на неопределенный срок. Может, хотел убедиться, что сможет без этого прожить? Без Леры мир казался пустым и враждебным, лишь она понимала его и поддерживала во всем. Подобные ей женщины были редчайшим экземпляром, и найти другую такую же не представлялось возможным! Казалось, ничего не изменилось: он видел ребенка каждый день, он вел с женой дела их общей бизнес-империи, приходил к ней с разговорами, когда было совсем тяжело. Но потерять себя и убить свою сущность так и не смог. Они по-прежнему были в глазах окружающих идеальной парой, появлялись на званых вечерах рука об руку, вызывая недоумение – как их брак мог распасться? Наверное, это было для него больнее всего.

Спустя два года после их развода Валерия предупредила, что не сможет быть его спутницей на вечере в посольстве. Она появилась там в сопровождении приятного мужчины, известного скульптора, который спустя несколько месяцев стал ее вторым супругом. Они по-прежнему были близки как друзья и партнеры, и вскоре боль потери и чувства вины начала утихать. Он ушел с головой в работу и, осознав, что стремление к Теме вспыхнуло с новой силой, возглавил первый тематический клуб своего родного города. Он не искал замену бывшей жене – скорее, пытался понять, сможет ли объять необъятное, построив отношения, в которых будет место как доверию и взаимопониманию, так и общности интересов.

Его любовницы не менялись со скоростью перчаток. За все время количество подобных взаимоотношений соизмерялось цифрой четыре. Возможно, он бы построил тематический брак с элементами лайфстайла, но каждый раз не хватало самой малости. Чаще – абсолютного желания партнерши, которое он уважал сильнее своих стремлений. Со временем он перестал искать в каждой черты Валерии с изюминкой в виде сабмиссивности.

Новая страсть, вспышка-феерия, цунами потрясающей уязвимости и скрытого крика с мольбой о защите не вписывалась в его линейку шаблонного понятия ни в коей мере. Во-первых, она была молода. Во-вторых, она была полной противоположностью Валерии – и внешне, и характером, в котором просто бурлила опасная для его же обладательницы импульсивность. В-третьих… Он сам того не желая и не догадываясь превратил ее жизнь в ад одним росчерком благословив того, кому понятие «сдержанность» тоже не была знакома ни в коей мере.

… - Я должен вернуться в Харьков, Лера. Ты сама все слышала. Она так рано или поздно погубит себя. Я должен разобраться на месте, кто был тот отморозок, что пытался затащить ее в авто, таким не место среди нас. Я не предполагал, что это в ней и настолько глубоко – именно это свело ее с ума, толкнув на безумные поступки. Я один виноват в том, что с ней случилось, и избавлю ее от этого тоже я сам.

– Ты не можешь отвечать за других. Я имею в виду Диму. Иногда мы просто отказываемся верить в предательство и неосторожность тех, кто стал нам близок. Ты не мог нянчить его и дальше в тридцать лет. Понимаешь, это уже предельный возраст, чтобы уметь отвечать за свои поступки. И я сейчас скажу то, что тебя, может, ужаснет, но… Ты можешь представить, что бы с ней случилось, если бы ты не обучил его действовать грамотно хотя бы во время практик? Поэтому не смей винить себя. Ты сделал все, что мог, и пути господни неисповедимы.

– Спасибо, Лера. – Он сжал ее пальцы и встретил теплую, понимающую улыбку. – Что ты хочешь мне сказать?

– Да я смотрю, как все изменилось, насколько отличной от нашей теперь выглядит твоя способность зангово любить! И как ты яростно скрываешь это чувство за ширмой долга и вины.

– Все не… - он знал об этом с самого начала. Знал, но гнал эти мысли прочь. – Ты останешься на вилле до приезда Николая, если я вечерним рейсом вылечу в Харьков?

Серые глаза стальной леди загорелись пониманием и подобием восхищения.

– Саша, я, если честно, вообще не понимаю, какого черта ты до сих пор не там!

Глава 11

– Ну что, стоили твои фантазии такого финала?

Я настороженно слежу за движениями сильных рук Ярослава. Меня уже не удивляет, что он чувствует себя в моей квартире полноправным хозяином. Кто знает, что у него на уме? Тут даже моя фантазия бессильна вместе с эмпатией. Наглухо зашит в своей раковине имиджа несгибаемого теоретика-социопата без права на вскрытие кокона под названием «чувства». Не очень и хотелось, только бесит и оставляет ощущение недосказанности вместе с чувством использованности!

Так не должно быть. За две недели нашего с ним знакомства и пару сессий я узнала гораздо больше, чем за все вместе взятые часы изучения теории на специализированных сайтах. Можно сказать, я теоретически знаю, как бить плетью и ремнем, не причиняя вреда. Знаю, что в состоянии самой даже легкой простуды флагелляция противопоказана напрочь. Как и кляп с некоторыми видами фиксации – во-первых, кровь циркулирует совсем иначе, во-вторых, с забитым носом недалеко до асфиксии, совсем не эротической.