Минуя город Глазго, исстари соперничающий с Эдинбургом, река Клайд впадает в Атлантический океан.

Спокойная в своем верхнем течении, ниже Глазго, этого промышленного центра Шотландии, она оживленна и кишит большими и малыми коммерческими судами.

Несмотря на воскресный день, улицы Глазго были переполнены оживленным людом. Любопытство всех было крайне возбуждено. Местная кораблестроительная фирма «Самуил Бартон и К°» готовилась к спуску огромного трехмачтового брига в две тысячи пятьсот тонн.

В прошлом веке, когда еще не научились управлять силой пара и когда не была известна гидравлика, спуск большого корабля представлял невероятные трудности и являлся настоящим событием.

Нередко случалось, что корабль сворачивал с назначенного ему пути или совсем останавливался. Тогда уже никакая сила не могла сдвинуть его с места и приходилось разбирать его по частям и заново перестраивать.

Немудрено поэтому, что горожане, волнуясь, спешили к той верфи, с которой должен был произойти спуск «Дяди Магнуса». Так назывался новый корабль.

Два раза уже делались попытки спустить его на воду, и оба раза они кончились неудачей.

Первый раз «Дядю Магнуса» строила кораблестроительная фирма «Прескот», второй раз — «Братья Бернс» и, наконец, это дело поручено было фирме «Самуил Бартон и К°».

Когда в первый раз корабль застрял на верфи, Прескот страшно рассердился на своих инженеров, заведовавших спуском.

— Вы позорите мою фирму! — кричал он.

Но произведенное расследование доказало, что несчастье случилось не по их вине: чья-то преступная рука, по всей вероятности, ночью, накануне спуска подпилила подпорки мостика.

Успокоившись, что честь его фирмы не пострадала, Прескот списал со своих счетов миллионные убытки, но, не желая подвергать новому риску свою репутацию, категорически отказался перестраивать корабль.

Тщетно уговаривал его уполномоченный заказчика, по имени Грундвиг.

Прескот был неумолим.

— Нет, нет, мистер Грундвиг, — отвечал он на все доводы последнего. — Я не соглашусь на это, хотя бы вы предложили мне золотые горы.

— Подумайте только, — продолжал отказываться Прескот, — если это несчастье повторится еще раз, наша фирма потеряет всякое доверие. Ведь публика-то не станет разбираться в причинах нашей неудачи. Тогда нам грозит полное разорение.

— Послушайте, любезный сэр, — настаивал Грундвиг, — я уполномочен не только заплатить вам полтора миллиона франков за понесенные вами убытки, но и выдать вам вперед три миллиона франков на перестройку «Дяди Магнуса».

— Ваше предложение очень выгодное, — упорно стоял на своем Прескот, — но я не могу принять его. В настоящее время наша фирма имеет заказов более чем на сто миллионов франков, и мы не можем рисковать ими.

Грундвигу не оставалось больше ничего, как обратиться к другой фирме, что он и сделал.

Спустя полгода «Дядя Магнус» был перестроен фирмой «Братья Бернс».

Все уже было готово к спуску, верфь была окружена усиленной охраной, когда внезапно раздался крик: «Огонь! Огонь!»

Сухой лес, из которого был построен корабль, вспыхнул как костер, и прежде чем успели принять какие-нибудь меры, «Дядя Магнус» был весь охвачен пламенем.

На этот раз «Братья Бернс» предусмотрительно оговорили в контракте, что, если несчастье произойдет не по вино фирмы, ей должна быть выплачена сполна вся сумма. Таким образом, убыток пришелся на долю заказчика.

Убедившись, что во всем этом деле замешана чья-то упорная ненависть, Грундвиг стал советовать молодому герцогу отказаться от постройки «Дяди Магнуса».

Но Фредерик Биорн, задумавший экспедицию к Северному полюсу, считал, что она будет иметь успех только в том случае, если будет предпринята на специально построенном для этой цели корабле.

Все усилия Грундвига, Гуттора и братьев герцога отговорить его от задуманной экспедиции не привели ни к чему.

— Я дал клятву, — отвечал Фредерик, — и скорее умру, чем стану клятвопреступником.

— Клятва, данная сумасшедшему, не может иметь силы, — возражал Эдмунд. — Ведь старый Розевель давным-давно впал в детство.

— Какое мне дело до того, был ли в своем уме человек, которому я дал клятву? Ведь я-то сам был в здравом уме. А трудность предприятия не может меня остановить. Наконец, неужели наш дядя Магнус был тоже не в своем уме, когда сказал Розевелю: «Поезжай за помощью, у меня вся надежда на тебя!»?

— Правда, — волнуясь, доказывал Фредерик, — с тех пор прошло уже восемь лет, но это не значит, что мы должны оставить дядю без помощи и на девятый год… Вы говорите, что мы рискуем жизнью ради мертвеца. Ну что ж! Мы привезем на родину его останки и похороним в фамильном склепе. У меня есть предчувствие, что мы найдем его. А если нет, если даже мне суждено погибнуть в снегах, я все-таки пойду до конца и умру спокойно, с сознанием, что исполнил свой долг, — закончил герцог.