Сбоку, вжав головы в плечи и облокотившись на впившиеся в дерн штыковые лопаты, дожидались два мужичка из кладбищенской обслуги.

— А еще они младенцев едят, — негромко пробубнил один, как раз, когда Света проходила мимо.

— И спиртом запивают, — важно кивнул небритой челюстью второй.

— … Слезы застилают глаза, губы отказываются произносить слова! — вещал, возложив ладонь на небрежно свисающий с шеи шелковый шарфик, гражданин в последней стадии надрыва. А его маленькие глазки бегали от слушателя к слушателю. — Георгий не берег себя, главным для него было не личное самосозерцание, а общее дело «тринадцатого пароля, тридесятого файла». И вот он ушел в 2540-ой год со дня рождения Будды, и мы крепче нефрита сплотим наши ряды, и завершим то, у скрижальных истоков чего был Георгий. Да обернется его душа незабвенным огнем, а не прахом! — тускло блеснул перстень на отведенной в сторону руке.

Наверное, самым важным для Светы было в приключившейся ситуации правильно себя повести. Но, черт побери, как в такой ситуации себя должна повести с виду якобы обычная девушка, ни ухом — ни рылом, пардон за грубость, не стремящаяся проникнуть в поехавшее на тайных науках общество?

— Что ты видишь, Странник? — продолжал на высокой ноте господин, так и застыв с отведенной рукой. — Ты видишь лестницу, поднимающуюся на лазурные небеса, а ее нижние ступени теряются из виду в густом тумане, окружившем нашу планету? Ты проходишь через долину слез, сквозь облака и туманы? Ты прощаешься с земными друзьями? Одинокие отныне, мы восходим по Пути, через пробел мы строим мост любовью и совершенными деяниями вопреки жизненным страданиям. Одну руку мы протягиваем вверх Тому, Который находится прямо под нами, а другую даем находящемуся непосредственно ниже нас, — господин уже почти пел. — Кто находится на могущественном Троне в пределах пятого слоя? Тот, имени Которого мы не произносим, за исключением тех случаев, когда мы находимся в состоянии совершенного обожания Его? Он есть бесконечная Юность, Свет Жизни, Чудеснейший, Древнейший. Владыка Любви-Венеры, Великий Кумара с Пылающим Мечом, Мир всей Земли. — Голос наконец сорвался.

Услужливый дядечка в двух (один под другим) свитерах, державший над оратором зонт, вложил в руку патрона игрушечную модель легковой машинки. Но прежде чем игрушка канула в зев могилы, к оратору приблизился распорядитель похорон — что это именно распорядитель, было ясно по черной повязке на рукаве ветровки. Черной повязке, но с красным бубновым ромбом. Распорядитель подал белый платок, тоже украшенный красной отметиной. Надпись не иероглифами, не латиницей и не кириллицей. Руническое письмо. Игрушечная машинка — модель шестисотого мерседеса — была благополучно стараниями оратора и распорядителя обернута платком и предана земле.

— Все это надолго? — недовольным, но в меру, шепотом спросила Светлана. Как поступить, она все еще не выбрала. Очень похоже, что ее проверяют «на вшивость» — есть такой неофициальный термин у силовиков. А если не проверяют? В кругу, в который она так стремилась попасть, действовали другие, не понятные посторонним правила. Конечно, можно демонстративно развернуться на каблучках, можно «покинуть поле», играя бурное негодование. Но нет никакой гарантии, что Магниев И Дэ снова позвонит в ее дверь.

— Пятнадцать минут потерпишь? — виновато заплямкал Игорь на ухо. — Извини, что не предупредил. Но здесь неприлично появляться без спутницы. Пятнадцать минут, и мы совершенно свободны. Это ведь не трудно — пятнадцать минут?.. И у нас впереди целый вечер…

Хлопком ресниц Света пресекла сбивчивый поток оправданий. Окинула взглядом собравшихся. Грязные ботинки, туфли, сапоги и даже одинокие некогда белые кроссовки в трещинках-морщинках. Неизменное «Chikago Bools» на чьей-то куртке. Там-сям простуженное покашливание. Про «прилично неприлично» Игорь врал без зазрения совести. Особого ума не требовалось, чтобы углядеть: не имело для толпы большой разницы — с дамой ты или без.

— А кто это только что выступал?

— Да так, шантрапа всякая на поминках закусить протиснулась.

К могиле приступил следующий депутат в парадной форме майора. Артиллерист:

— Если кто меня не знает из собравшихся, то я здесь представляю Центр самопознания «Свеча». Без обиняков скажу: да, Георгий выполнял некоторые наши заказы. И для этого простого открытого парня была пофиг ступень крутости заданий и та сумма, кою мы, собрав с адептов, могли заплатить. Любое техническое задание он выполнял идеально. Не хорошо, не великолепно, а идеально. Вы знаете, что ныне заморские монополии пытаются настропалить наших отроков взалкивать пиво. Истинно русский напиток — водка — оттирается. Государи и государыни, не мне вам толмачить, что в сакральном плане этот вопрос гораздо серьезнее, чем на первый взгляд. Водка аз есьм одна из составляющих феномена, именуемого в просторечии «русская душа». — Майор шумно прокашлялся и вдохнул добрую дозу свежего воздуха. — Бесплодные флуктуации мысли разоблачают себя в выражениях современного философского и художественного творчества. Суеверия нового фундаментализма, профанирующего традицию, сродни бездумности семантических игр, которыми увлекаются сегодня инкорпорированные гуманитарии, — умудрился он не сбиться, барабаня где-то вычитанную, понравившуюся и заученную мудрость. Речь свою артиллерист завершил патетическим маневром: — Сегодня пиво победило водку. Завтра… Мне страшно гадать, что грянет завтра! И Георгий был одним из тех, кто всеми фибрами и помыслами противостоял нашествию чуждого нам, одни говорят — менталитета, я называю — духа! Он был ратником последнего рубежа обороны! Я все сказал. Да распустится его душа вечнозеленым листом на Мировом Древе.

Помощник подал выступавшему куклу Барби в ажурной розовенькой юбочке. Тут же рядом оказался распорядитель, подсобил запеленать куклу в свежий платок с рунами. И кукла, деревяно расставив ноги, торжественно полетела в могилу вслед за игрушечным мерседесом.

То, что кукла досталась земле, Свету хоть капельку, да успокоило. Значит в вопросе ритуальных жертв поехавшее на тайных науках сообщество довольствуется условностями. Однако проблема с поведением «обычной» девушки, оказавшейся на чуждой церемонии, оставалась открытой. И пора было уже на что-то решаться.

Как я сейчас себя поведу? А как я должна себя повести? Может, разумнее сохранять невозмутимость, аки английская королева? Света заметила, что Игоря гневно сверлит глазами дамочка в шляпке, отороченной трепаной вуалью.

Игорь, беззвучно молясь, чтоб Светлана не заметила, изобразил гримасу, дескать — вот моя спутница, и в опоздании на похороны следует винить только ее. Ногти у дамочки были выкрашены в зеленый цвет. Забавно, таким же колером красят стены в местах общего пользования.

Дамочка, нервно теребя вышедшую из моды сумочку, облапила плотоядным взглядом Свету с головы до ног… И чуть приметно кивнула. И у Игоря сразу распрямилась спина. Достаточная вероятность, ради кивка дамочки он здесь и появился. Делая вид, будто бы необычный церемониал хоть чуточку, а занимает, Света коснулась Игоревого рукава: