— Значит, вы писательница? — продолжил Кевин начатый ранее разговор и придвинулся поближе к Сандре.

— По крайней мере, я зарабатываю себе на жизнь писаниной, — пояснила Сандра и демонстративно отодвинулась от него, хотя его близость приятно ее волновала.

— С этого можно жить? — поинтересовался Кевин.

— Во всяком случае, на самое необходимое хватает! — невозмутимо ответила Сандра.

— Может, я уже читал что-нибудь ваше? — Кевин с любопытством взглянул на нее.

— Наверняка, если вы интересуетесь женскими проблемами, — сухо промолвила Сандра и пригубила шампанское.

— Ах, так вы из этих? — невольно вырвалось у Кевина.

— Что значит «из этих»? — возмутилась Сандра. — Что вы имеете в виду?

— Вы пишите исключительно для эмансипированных? — Кевин на какой-то момент растерялся, но быстро пришел в себя.

— Положение женщин, которых убивают и насилуют собственные мужья, вряд ли интересует только эмансипированных! — вскипела Сандра.

— Нет, что вы, извините, пожалуйста. Я не хотел сказать ничего плохого. А что же вы пишите сейчас? — поспешно сменил он тему.

— Я как раз начинаю новый роман, и мне еще нужно собрать для него материал. — Сандра все еще продолжала на него злиться.

— Можно спросить, о чем будет роман? — не отставал Кевин. Он решил как можно больше разузнать о Сандре.

— Спросить-то можно, но я не отвечу. Я вообще принципиально никогда не говорю о работе, пока она не закончена! — одернула его Сандра.

— О’кей, принято. Я лишь полюбопытствовал. Но, может быть, вы разрешите мне чокнуться с вами за успех новой книги? — Кевин не ослаблял хватку.

— Боже упаси, это приносит неудачу. Я в этом отношении очень суеверна! — испуганно отшатнулась Сандра.

— Хорошо, тогда выпьем за завтрашний совместный ужин, — ничтоже сумняшеся предложил Кевин.

— А я и не знала, что мы уже договорились поужинать завтра вместе! — удивилась Сандра.

— Тогда договоримся прямо сейчас. В конце концов, нужен же нам хоть какой-нибудь повод, чтобы чокнуться. Или вы предпочитаете, чтобы мы умерли от жажды над полными бокалами?

Сандра помолчала, потом засмеялась.

— Ладно, я согласна.

— Как вы относитесь к Лонг-Айленду? Я знаю там один изумительный ресторан, — внес предложение Кевин и поднял бокал.

— Ну хорошо, — согласилась Сандра. — Только ради того, чтобы выпить!

Они чокнулись.

Сандра подозревала, что Кевин в душе ликует. С ее стороны было безумием согласиться на эту встречу, ей придется быть чертовски осторожной, поскольку намерения Кевина лежали как на ладони.

— Разрешите отвезти вас домой? — чуть позднее спросил он.

— Благодарю, но у меня своя машина, — отказалась Сандра.

— В таком случае я заеду за вами завтра. Можно узнать адрес?

— Мы можем встретиться прямо на Лонг-Айленде! — Сандра не позволила обвести себя вокруг пальца.

Кевин изобразил разочарование.

— Ну ладно. Значит, завтра мы встречаемся на Лонг-Айленде, у лодочного причала. Скажем, в восемь вечера?

Сандра кивнула.

— Вы обязательно приедете? — не отставал от нее Кевин.

— Вот завтра и увидите! — отрезала Сандра.

Дело шло к полуночи, когда они распрощались. Сандра по дороге в свой пентхаус на юге Манхэттена ощущала необычное физическое возбуждение. Этот мужчина завораживал ее, она вынуждена была это признать, и ей нелегко далось изображать перед ним этакую неприступную крепость.

С другой стороны, она знала этот тип мужчин. Ей попадалось более чем достаточно подобных субъектов. У них была в голове лишь одна цель, и стоило им ее достичь, как начинался поиск новой «жертвы».

«Ты должна соблюдать крайнюю осторожность! — предостерегла она себя. — Иначе может получиться, что поиск материала для романа окажется более захватывающим, чем тебе бы хотелось».

На следующее утро Сандра проснулась очень рано и почувствовала непреодолимое желание сесть за машинку.

Она накинула пушистый махровый халат, заправила кофеварку, села за письменный стол и улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер. В этом Кевине было нечто, моментально обезоруживающее женщину. Он великолепно выглядел, знал это и очень успешно этим пользовался.

— Нет! — вслух произнесла Сандра. — Меня ты не проведешь, дорогой! Я тебя хорошенько разогрею, а потом брошу, как горячую картофелину!