Шрифт:
– Сверху дивный вид, на Замок можно взобраться, только не сейчас, – продолжал отец Модест. – Жаль, что сейчас не лето. Летом я не знаю ничего прекрасней Долины Духов, поросшей белым толстым ягелем и красным баданом. Трава растет даже на вершинах валунов. А как душиста зелень кедров! Там, чуть справа, маленькие родники, словно разбросанные круглые зеркала. Вокруг них синие цветки водосбора. Нежный цветок, как и все таежные цветы! Их нельзя поставить в вазу. Вянут в пять минут! А красная горная лилия! Ее съедобный корень видом похож на роскошный ананас, а вкусом на репу. По мне, нету на свете места прекраснее Долины Духов, маленькая Нелли.
Рука отца Модеста лежала на плече Нелли, а голос его звучал так проникновенно, что на сердце у ней полегчало.
– Эй! – крикнула, подъезжая, Катя. – Там вить скачет кто-то навстречу. И между прочим сказать – с ружьем.
Глава X
Фигурка размером с человечка, что обитает среди берез-карликов, приближалась. Как это Катька разглядела ружье? Да, верно, что-то торчит за плечом.
Всадник приближался. Судя по одежде и небольшому росту, это тоже был ойрот. Нелли и Катя переглянулись завистливо.
– Нетушки, без лошади и человек не человек, а недоразуменье одно! – Катя со свистом оттопырила нижнюю губу в презрительной гримасе.
– Скоро сядешь на лошадь, – отец Модест помахал рукою. Ойрот махнул крошечной ручкой в ответ.
– Так ить не на свою.
– Здешние лучше для горной местности.
– Ну, не знаю я.
Нелли могла уже видеть круглую шапку, отороченную мехом, с лисьим хвостом на макушке. Хвост развевался по ветру, словно султан над шлемом рыцаря, который не живет в Замке Духов. Там никто никогда не жил. Пустое, не надо о том.
Ойротом больше, ойротом меньше, чему улыбается отец Модест? Вот видна уже меховая короткая куртка, кожаные штаны, и видно, что облаченные в них ноги непривычно расположены на крупе. Слишком длинны стремена, что ли? Любопытно, отчего?
– Сидеть не умеет, вот тебе и кочевой народ, – фыркнула Катя самым презрительным манером.
Что за полоса яркого разноцветного шелка между курткою и шенкелями? Неужто подол? Подол восточного платья! Это женщина! Не ойротка! Нежно-розовое лицо, барбарисового цвета губы. На щеку падает завиток, льняной, как у Параши. Не женщина, девочка, скорей девушка, годами двумя старше Нелли!
– Арина! Издали я тебя узнал, княжна! – весело воскликнул отец Модест.
Роскоф изящно поклонился, вроде бы и мешок ему не помешал.
– Мудрено меня не признать издали. – Голос девушки был певучим и удивительно чистым. Казалось, она не говорит, а поет.
– Нехорошо говоришь, – отец Модест нахмурился.
– И худо приветствую гостей, – мелодично рассмеялась девушка, оглядывая его спутников с таким же интересом, что и они ее. – Добро пожаловать в Белую Крепость! С возвращением Вас, отче!
– Мы устали. Дома я представлю вас друг дружке. Ты проводишь нас?
– Не могу! Спешу к пастухам, надобно их застать. Экая досада! – Девушка рассмеялась снова и хлестнула лохматого коня ременною плеткою.
Катя с трудом удержалась: неужто трудно поработать шенкелем? Положительно, и Нелли казалось, что из девушки наездница не Бог весть какая.
– А все ж кто она? – спросила Нелли, когда та, кого отец Модест назвал Ариною, поскакала прочь.
– Княжна Арина, – отвечал отец Модест, думая о чем-то своем.
Вот уж странное упоминание. Титул не принято называть без фамилии. Нелли надулась.
– У Рюриковичей фамилий не бывает, маленькая Нелли, – улыбнулся отец Модест.
– А почему она одета как калмычка? – вмешалась Параша.
– Как ойротка, – поправил отец Модест. – Наши девы любят пользоваться этими нарядами для верховой езды. Это много удобнее амазонок, кои носят женщины в России.
Между тем оставалось, как и прежде, неясным, где же та Белая Крепость, в кою Арина столь радушно пригласила. Дорога, тропы, кедры да валуны.
Уж вовсе громадные бело-голубые валуны впереди возвышались кольцом, словно кто нарочно их так сложил. Почти впритык друг к дружке стояли огромные камни. К ним и вела дорога, на которую путники как-то незаметно выбрались вновь.
– Слава Богу, мы дома. – Отец Модест осенил себя крестным знамением.
– Что-то я не вижу никакого дома, – обеспокоилась Нелли.
– Сейчас увидишь, и не один! – Отец Модест оттолкнулся палками, устремляясь по уходящей в камни дороге.
В единственном, сколько мог охватить глаз, широком проходе меж камней под ногами, к удивлению Нелли, спружинили доски. Пройдя между камнями, дорога устремлялась к частоколу из могучих бревен.