«Оторвал, кажется, его от важного разговора», — отметил про себя полковник.

— Извини, Михаил Иванович... Спрашиваешь, все ли спокойно в Каримово?.. Знаешь, до вчерашнего вечера несколько лет не было ничего серьезного. Все было тихо...

Нурбанов напрягся. Лицо застыло. Кажется, предчувствия не обманули его.

— ...а вчера совершено убийство нашего работника... Ножом...

— Участкового?

— Нет. Старшего лейтенанта Севчука из Советского райотдела.

— Преступник задержан?

— Скрылся. Всех подняли на ноги. Пока ничего... — Яшенков закашлялся. Потом спросил: — Что? И до твоей конторы донеслось?

— Нам анонимку прислали. Грозятся убийством.

Оба решили: им есть о чем поговорить. Нурбанов со своим заместителем Галямовым направились к полковнику Яшенкову.

Вернувшись в свой кабинет, Закиров задумался. Как ускорить поимку Космача? В душе он был рад, что дело оставили в отделе — ведь многое уже сделано. Да и расследование этого преступления по-настоящему увлекло его, Закирову представлялось: в ближайшее время дело может быть закончено.

Мысль перенеслась к Элеоноре. Сегодня понедельник — настала новая неделя. «Может быть, сегодня позвонить ей? Пожалуй, неудобно. Лучше уж в середине недели».

Позвонили из домоуправления, где на днях побывал Закиров. Сначала Ильдар не понял, о чем говорит домоуправ. Да и мысли у него были далеки от дел. Но тут же встрепенулся:

— Алло, алло! Что вы сказали? Повторите, пожалуйста! Какое удостоверение?

— Как? Разве это не вы звонили с полчаса назад?!

— Куда? Кто звонил? — переспросил Закиров, вставая со стула.

— Мне позвонил мужской голос и сказал: «Извините, это звонят из НКВД. Я на днях был у вас и забыл свое служебное удостоверение». А я сказал ему, что вернул его вам. И пообещал спросить у Лидии Павловны. У ней тоже никто ничего не оставлял, кроме номера вашего телефона.

Закиров плюхнулся на стул. Мысли роем, как из потревоженного улья, неслись в разные стороны. «Ловко, однако ж, узнали, напали мы на след преступника или нет. Кто-то сильно подстраховывает Космача. А может, это его проделки? Раньше за ним вообще-то такое не водилось. В любом случае — факт неоспоримый — его искал свой, из уголовного мира».

Он сидел растерянный.

Позвонили из секретариата наркома — просили срочно к Рахматуллину.

«Час от часу не легче, — думал Закиров, шагая по длинному коридору. — Зачем это так срочно понадобился самому наркому? Во всяком случае, не за благодарностью. Чего-чего, а срочности в поощрениях не бывает».

В кабинете у наркома сидели Нурбанов, Галямов и Яшенков.

Закирову предложили присесть.

— Как у вас обстоит дело с расследованием убийства Древцова? — спросил нарком, внимательно глядя на Закирова. — Когда думаете его закончить?

Закиров кратко изложил основные этапы расследования. Известил присутствующих о звонке начальника жилищной конторы.

— Долго вы возитесь с этим делом, — сухо проговорил Рахматуллин. — Бандиты совсем распоясались, уже начали контролировать наши действия. Очевидно, почувствовали вашу беззубость.

Нарком встал, прошелся по кабинету и остановился у окна. Он кивнул Яшенкову:

— Пожалуйста, Николай Иванович, проинформируйте товарищей.

Тот взял листок и начал читать: «Вчера, в воскресенье, около 19 часов старший лейтенант Севчук, находясь в селе Каримово у родственников, заметил гражданина, разыскиваемого органами НКВД. Выйдя из клуба после просмотра кинофильма, этот гражданин со своим знакомым спешно направился к лесу. Севчук, подозвав Галимзяна Гареева, 13 лет, попросил сбегать за участковым Зотовым. При этом просил передать ему: „Дядя Геннадий признал Космача и решил проследить, куда он пойдет. Космач со своим приятелем направился в сторону Чистопольского тракта, к лесу. Пусть возьмет оружие и догоняет“.

В 19-25 сержант Зотов увидел на дне оврага, недалеко от леса, неподвижно лежащего человека. В нем признал Севчука. Он был мертв. Убит ударом ножа в спину».

Закиров был поражен. Он знал Геннадия Севчука. Случившееся казалось невероятным. И опять — Космач!

— Вот что такое медлительность в нашем деле. Чем она оборачивается, — проронил нарком.

Все молчали.

Закиров поднял голову, перед ним сидел Галямов. Весь его вид говорил: «Вот видишь. Я же говорил, нельзя исключать того, что Космач действует не один. И версия твоя дает, кажется, трещину». Закиров не сомневался: окажись они с Галямовым не здесь, он бы сказал это вслух.

Рахматуллин горестно, по-стариковски вздохнул:

— Жалость-то какая. В такие годы — и на тебе. Паренек-то какой!

Опять воцарилась тишина.

— Что думаете предпринимать в ближайшее время? — тихо, усталым голосом обратился нарком к Нурбанову. — И вообще, усматриваете ли в случившемся какую-то закономерность, внутреннюю логическую связь с известными недавними событиями?

— Зариф Рахматуллович (нарком не любил, когда в подобных ситуациях к нему обращались по званию), вы имеете в виду связь между убийством Древцова и гибелью Севчука?