Шрифт:
Окружавшие не понимали, о чем они говорят.
Взволнованный майор шагнул к лейтенанту и обнял его.
— Спасибо тебе мой мальчик. Спасибо. Сегодня ты лучше думал, чем я.
Глава IX
— Будьте любезны, позовите Элеонору, — попросил Закиров, придерживая рукой незакрывающуюся дверь будки телефона.
— Минуточку. Сейчас, — ответил женский голос.
«Кажется, ее сестра, — подумал он. — А голос ее можно спутать с Элиным».
— Я вас слушаю, — послышалось в трубке.
— Эля, здравствуй, — чувствуя какую-то внутреннюю скованность, произнес Закиров. — Это тебя беспокоит Ильдар.
— А-а-а... Ильдарчик, привет. Рада слышать своих недавних однокашников.
— Эля, я тебе как-то звонил. Сказали... в командировке.
— Да. Вот приехала вчера. Масса впечатлений. Это моя первая командировка.
— Значит, понравилось?
— Интересная поездка, — будничным голосом ответила она. — Но дома — лучше.
Закиров понимал: Эля Бабанина воспринимала его лишь как одноклассника. И боялся перевести разговор в желаемое русло.
Возникла пауза.
— А вы... А ты... — начал он, чуть заикаясь, — что делаешь в субботу? — И, не дав ей ответить, выпалил: — Пойдем, Эля, в театр.
— А кто еще из одноклассников пойдет?..
— Мы вдвоем...
Эля немного помолчала.
— Знаешь, Ильдар, это как-то неожиданно... Потом в субботу и воскресенье я занята.
— Очень жаль... Тебе еще можно позвонить?
— Ну, конечно, Ильдар. Мы же одноклассники... Знаешь, позвони на той неделе.
— Спасибо, Эля. Обязательно позвоню.
На этом разговор закончился.
«Проклятая робость! Если я был бы посмелей, наверное, мог бы с ней подружиться еще в девятом классе. Ведь она однажды на школьном вечере сама меня пригласила танцевать. Почему же я так оробел? Не пригласил в ответ... Почему? Можно не сомневаться: робость лишила меня счастья», — сокрушался он.
Ему казалось: подружись он тогда с Элеонорой в школе, эта дружба переросла бы непременно в любовь. Ильдар был в том состоянии, когда желаемое воспринималось как действительное — так велика была потребность в ответной любви. А поскольку неразделенное чувство существовало, оно беспощадно цеплялось за любой повод.
Закиров, терзаемый тоскливыми мыслями, направился на службу, точнее, в одно из домоуправлений.
С утра было пасмурно. Но к середине дня облака рассеялись и показалось солнце. Стало сильно припекать.
В первой половине дня Закиров побывал в нескольких небольших организациях района. Усилия его оказались бесплодными.
Войдя в темное полуподвальное помещение, отдаленно напоминавшее коридор учреждения, он толкнулся в первую попавшуюся дверь.
У пожилой интеллигентной женщины в пенсне, точно сошедшей со страниц произведений Чехова, узнал, где находится начальник конторы. В глаза бросался контраст между этой женщиной и маленькой неуютной комнатушкой с зарешеченными окнами, где давно не проветривалось.
Его появление не произвело на начальника конторы никакого впечатления, словно прием работников НКВД было каждодневным занятием.
Ильдар давно заметил: так реагируют люди, уставшие или неудовлетворенные работой, безразличные к ней. К этому начальнику, пожалуй, больше подходило последнее. Всюду в кабинете виднелись следы запустения: пыль на подоконниках и на столе, грязные окна, пропускавшие днем скудный, сумеречный свет, разбросанные повсюду окурки, сваленные в углу папки, обшарпанные стены.
Закиров представился и сказал о цели своего прихода.
— Фролов Валерий у нас не работал, — ответил начальник. — Во всяком случае, в последние три года.
— Скажите, а бородатый брюнет среднего роста у вас в штате не состоял? Ну, скажем, последний год.
— Бородатый брюнет, говорите? — задумался он. — Кажется, был такой. Да, определенно. Работал техником-смотрителем. Уволился недавно.
Скрывая волнение, Закиров попросил разрешение посмотреть личное дело бывшего техника-смотрителя.
Тот снял трубку телефона:
— Лидия Павловна, к нам пришел товарищ из НКВД, ознакомьте его с личными делами работников. — Он взглянул на посетителя и ровным бесстрастным голосом произнес: — Вторая дверь направо.
Лидия Павловна, женщина средних лет, сразу же назвала фамилию и имя техника-смотрителя: Фроловский Валериан.
Она открыла дверцу массивного деревянного шкафа и начала искать его личное дело. Личного дела бывшего техника-смотрителя не оказалось на месте. Оно исчезло.