Андрей схватил телефон.

— Говори, Никита. Так, так, так… Ага! Спасибо, очень вовремя сведения сообщил. Вышли их на почту.

Платонов отложил трубку и продолжил:

— Виктор, за пару месяцев до вашего развода Иннокентий Ефимович приобрел дом в Палермо. Отличное жилье: два этажа, пятьсот квадратных метров, сад, выход к морю. Именно туда сегодня и отправились новобрачные.

Нина Анатольевна разинула рот, затем забормотала:

— Боже, что вы такое говорите? Безумие! Зачем Аллочке менять Витю на его отца? Это невозможно, неправда…

Платонов показал ноутбук.

— Изучите документы. Как раз имейл от моего сотрудника прилетел. Два билета до Москвы, потом стыковочный рейс в Италию. Кстати, лайнер недавно там приземлился.

Я посмотрела на Виктора. Он сидел со спокойным выражением лица, но его правое веко мелко дрожало.

— Дом Иннокентий Ефимович подарил молодой супруге, — не утихал Платонов, — полюбуйтесь, документ оформлен по всем правилам. И вот видео с камер наблюдения аэропорта в Нижнегорске. Время — сегодня, рано утром. Пассажиры рейса до Москвы идут на посадку. Это кто?

— Аллочка, — прошептала мать.

— Отлично. Мужчину рядом с ней узнаете? — не утихал Платонов.

— Иннокентий Арефьев, — одними губами произнесла Николаева. — Но… Не может быть! Витя, как же так? Милый, что происходит?

— Да, Виктор, что происходит? — повторил ее последний вопрос Андрей. Не услышал ответа и продолжил: — Не хотите рассказывать? Тогда еще один просмотр. Аэропорт Шереметьево. Вновь картинка от службы безопасности. Та же пара направляется к самолету, чтобы улететь в Италию. Молодожены счастливы, Алла нежно обнимает Иннокентия Ефимовича, целует его. Между ними явно полное взаимопонимание. А что у новобрачной на руке блестит? Сейчас увеличу. Ого, кольцо! Подлинность камня по видео определить трудно, но здорово на бриллиант смахивает. Забыл уточнить: билеты свежеиспеченные супруги купили в один конец, возвращаться в Россию они не намерены.

— Но… Нет! Нет! — затрясла головой Нина Анатольевна. — Аллочка уехала на машине… у нее при себе была крошечная сумочка… девочка не взяла вещей…

— Вот дрянь! — заорал Виктор, вскакивая. — Шлюха!

Николаева ахнула:

— Витенька, нельзя произносить такие слова в присутствии женщин.

— Сволочь! — закричал Виктор, пунцовея и размахивая руками. — Ваша дочь продажная шлюха! Она меня обманула! Я поверил ей, а Алка развела меня как лоха!

Нина Анатольевна перепугалась.

— Витюша, дорогой! Тебе плохо?

Арефьев плюхнулся на место, оперся локтями на стол и схватился ладонями за голову.

— Мерзавка! Змея подколодная… Мы договорились, а она… Я должен был сразу понять, с чего это Алка ласковой стала… В койку ко мне каждый вечер прыгала, а раньше у нее без конца все болело…

— Что он говорит? — жалобно пропищала Нина.

— Правду, маменька, правду! — опять заорал Витя. — О вашей дочери-шлюхе! Хотите ее услышать?

— Нет, — прошептала теща, — лучше всем чайку заварю, успокаивающего, он не покупной, сама смешиваю.

— Хватит, — взвизгнул зять, — надоело про ваш огород слушать! Обрыдло!

— У меня нет огорода, — залепетала Нина Анатольевна, — я овощи не выращиваю.

— Садик с цветуечками… — пошел вразнос Виктор. — Что, тещенька, не хочется тебе истину о дочурке знать? А мне обрыдло твои стоны о ромашках-хренашках слушать. Только поесть спустишься, как ты щебечешь, щебечешь и щебечешь! Никак не заткнешься!

Николаева прикрыла рот рукой, Виктор расхохотался:

— Отлично! Настало время тебе, заботливая наша, из розовых тряпок на реальную жизнь взглянуть.

Нина Анатольевна попятилась к выходу, но зять живо схватил ее за руку, вопя:

— Стоп! Сидеть! Молчать! Я говорю! Остальные заткнулись!

Изо рта Арефьева полился рассказ; даже если выбросить все непечатные выражения, история останется очень некрасивой.

…Виктор никогда не имел друзей. Тихий мальчик, всегда сидевший на задней парте, решительно не нравился одноклассникам, ребята считали его зубрилой — он учился на одни пятерки, свободное время проводил в детской библиотеке. Ни в кино, ни в театр, ни на каток Арефьев никогда не ходил, на свой день рождения конфет в класс не приносил, не хвастался подарками, полученными от родителей на Новый год, был хуже всех одет и получал, как ребенок из неимущей семьи, бесплатные обеды в столовой.

В одном классе с Витей учился Филипп Медведев, которого воспитывала одинокая мама. У Фила тоже не было дорогих игрушек, он ходил в кем-то ношенных вещах и обедал в столовой даром. Но Медведев был веселым, постоянно смеялся, разрешал всем списывать у себя домашние задания, ловкой обезьяной лазил на уроках физкультуры по канату и гонял в футбол. Филиппа любили за веселый нрав и спортивные успехи, а угрюмого Витю обходили стороной.

В начале девяностых Иннокентий Ефимович, всегда, как мантру, повторявший сыну слова: «У нас нет ни копейки лишней», неожиданно для всех и в первую очередь для собственного отпрыска, создал в Нижнегорске первый видеосалон. Похоже, деньги к старшему Арефьеву потекли водопадом, скоро дело расширилось, бизнесмен охватил своими заведениями другие города. Затем построил один кинотеатр, второй, третий… Иннокентий Ефимович стал хорошо одеваться, пересел в шикарную иномарку, перебрался в новую квартиру. Но сыну по-прежнему денег не давал. Окончив школу, Витя-отличник поступил на бюджетное отделение университета в Нижнегорске. Он выбрал философский факультет, чем страшно разозлил отца.