– А как же миллионы от Си-Эн-Эн?

– Сначала надо заключить с ними контракт, тогда будут и миллионы. А заключать буду я. В Штатах все делается через агентов, и вы должны мне полностью доверять.

– А что же мы должны подписать?

– Что вы доверяете мне вести все ваши дела!

Борис боялся, что мистер Лив сейчас обидится и уйдет.

Глеб боялся, что мама возьмет и подпишет, не подумав.

– Погоди, мама, договор, наверное, по-английски, – сказал Глеб. – Давай, мы сначала почитаем.

– О, ребята знают английский! – заулыбался Борис Яковлевич. – Очень правильно. В Штатах вам это пригодится.

Но бумагу братьям протянуть не спешил.

– Мальчики посмотрят, – сказала мама. – Но я еще и с юристом посоветуюсь.

– Верочка, какие здесь юристы! Кто здесь понимает американские законы! Я же не с улицы к вам пришел, вы же меня десять лет знаете! Я для вас стараюсь, а вы мне не доверяете.

– Я доверяю, Борис Яковлевич, только дело серьезное, – упрямо сказала мама.

– Женя Петелин подписал! Алик Лепин! Целые команды! Цой бы подписал, если б накануне не разбился! А вы кобенитесь. Опускаются руки иметь с кем-нибудь дело в этой стране. Для вас же стараешься – и получаешь благодарность!

– Может быть, Борис Яковлевич очень торопится, – сказал Борис. – У него же дела, он прилетел.

– Вот именно! Ваши ребята меня понимают лучше вас, Верочка! Мне завтра лететь в Находку.

– Вот и найдите быстренько других близнецов за углом, – посоветовал Глеб.

– О, молодой человек – не промах. Чувствует себя монополистом. Этот в Штатах не пропадет. Приятно иметь дело с деловым юношей. Подписывайте, ребята, первыми. А мамочка ваша подтвердит подписи как совершеннолетняя.

И мистер Лив протянул им наконец контракт.

Борис взялся было читать, мелькнули слова: «исключительное право представлять…», но Глеб дернул лист к себе. Пришлось отдать, чтобы не разорвать такую драгоценную бумагу.

– Мама покажет юристу. Как совершеннолетняя.

– Давно уж совершеннолетняя… Мы посоветуемся и подпишем завтра, – сказала мама заискивающе, но и упрямо. – Я знаю, что вы человек исключительно честный, но надо же посоветоваться. Я одна.

– Вот именно, что одна. Бабьи нервы вместо дела. А в Штатах вышла бы замуж. Нашлись бы желающие усыновить таких ребят!

– Я посоветуюсь… Завтра же с утра, до самолета… Да вы посидите…

Но мистер Лив ушел, в сердцах отказавшись от чая.

– Ну вот, обиделся. Такую возможность упустили! – в досаде дернулся Борис.

Но и Глеб дернулся в свою сторону – еще сильнее.

– Ничего не упустили! Фигуристов много, а мы одни. Еще будет пороги обивать.

От этих рывков как всегда заболело средостение. Только тогда они опомнились и уселись тихо.

А мама сразу принялась названивать. И кому? Ивану Павловичу противному.

Трубку она держала так, чтобы братья слышали.

– Мистер Лив? Новый американец? Вы «Совспорт» не читаете? Там как раз на днях статья о том, как Фетисьев с ним судится. Знаете, знаменитый хоккеист. Этот Лив воспользовался его неопытностью и обобрал! А что он для вас приготовил?

Глеб стал переводить.

– Ну так и есть. Он будет заключать контракты, грести деньги, а вам платить гроши. Вы будете его рабами. Крепостными!.. Теперь таких прохиндеев развелось – знаете, сколько? Америка стонет. Гоните и этого, и всех поддельных американцев! Имейте дело только с солидными фирмами.

Иван Павлович впервые показался Глебу умным и знающим.

А Борис, хотя и оставался в душе приверженцем мистера Лива, возразить ничего не мог.

– Странно, а я и не знала, что Иван Павлович интересуется спортом, – задумчиво сказала мама. – Вид у него совсем не спортивный.

Мистер Лив больше не появился. Наверное, понимал, что после рекламы, которую ему устроил «Советский спорт», он может действовать только с первой попытки.

И все-таки новые горизонты он открыл!

Близнецы и сами в последнее время робко задумывались, что могут кому-то показаться, выступить по телевидению. Но мало ли о чем они мечтают!.. Визит мистера Лива доказал, что они могут многих заинтересовать. Что они действительно сидят на деньгах. Мистер Лив перелетел океан, чтобы их ограбить. Но значит, дело того стоило! Значит, есть что грабить! А ведь они до сих пор считали, что взять с них нечего.