– Видел меня в деле? – не понимаю я. – То есть?

– Мы следили за тобой, после того, как ты ушла из парикмахерской в первый раз.

– Отлично.

– Да, именно я вшил датчик в твое запястье.

– Надеюсь, ты этим гордишься. – Мы перекидываемся взглядами, а затем парень тихо усмехается. – Что?

– Ты всегда такая?

– Какая еще такая?

– Резкая. Это особая философия, или ты не видишь смысла в дружелюбном общении?

– Дружелюбное общение нужно заслужить.

– Что ж, и то верно.

Мы заходим в лифт, спускаемся в самый низ и оказываемся на минус втором этаже. Я недоуменно вскидываю брови, перевожу взгляд на Терранса и замечаю его довольный вид.

– Ты решил меня убить?

– Да. Сейчас ты умрешь от радости.

– Если бы ты меня знал, то не сказал бы такую чушь. Я не умею радоваться.

– Уверена?

Парень подходит к огромному, черному Харлею и широко лыбится. До меня не сразу доходит, что происходит. Пару секунд я просто пялюсь на него, а затем расширяю глаза от шока и восклицаю:

– Не может быть!

– Я же говорил, что тебе понравится.

– Черт подери, о, боже! – как маленький ребенок, который вдруг встретился с Санта-Клаусом, я подпрыгиваю к мотоциклу и касаюсь его пальцами, не зная себя от счастья. Что еще от жизни-то нужно? Только сверкающий байк, браунинг и эпичная черная одежда. Нет ничего лучше, чем свобода, которую я чувствую, рассекая воздух. – Как ты узнал?

– Я же сказал, что видел тебя в деле. Ты ездишь, как псих, Эмеральд. Но, наверняка, и у этого есть причина, верно?

– Понятия не имею. Боже, это лучшее, что могло со мной случится. Я даже постараюсь говорить с тобой доброжелательно.

– Постарайся уж.

Остаток дня чувствую себя лучше. Представляю, как сажусь за руль и вдохновляюсь на часы вперед. Осталось только выздороветь. Надеюсь, это не займет много времени.

В комнате вспоминаю про жесткий диск Колдера. Достаю ноутбук, флешку Саймона и сажусь на кровать, подперев спину подушкой. Поясницу то и дело сводит.

– Так, - открываю папки. Каждая из них названа по числам и месяцу. Изучаю первую: 12.09.1998 и натыкаюсь на короткое видео. Неужели еще одно послание? Открываю файл. Загорается экран, и я вдруг вижу молодого парня со жгуче-черными волосами. Глаза у него светятся, словно кристаллы.

– О, боже мой, - срывается шепот с моих губ. Касаюсь пальцами лица и ошеломленно замираю: это же отец, только семнадцать лет назад.

– Не знаю, что делаю, - говорит он в камеру и смущенно улыбается. Внутри у меня в ту же секунду завязывается тугой узел. Дышать становится так больно, что я отворачиваюсь и крепко стискиваю зубы. – Я решил говорить с тобой, Эмми. Говорить через камеру. Если честно, я надеюсь, что ты никогда не увидишь это видео.

Он откашливается. Скулы у него острые, а лицо совсем детское. Ни одной морщинки. Отец рассказывает про свою семью, про род Эберди и Прескотт. Говорит, у нас нет иного выбора, и мы должны разрешить то, что не разрешат другие.

Следующее видео датировано двухтысячным годом. Колдер включает камеру. Лицо у него в крови, и он смывает алые разводы какой-то тонкой тряпкой. Отец грузно и неровно дышит, но он не говорит ни слова о том, что ранен. Также смущенно улыбается. Признается, что видел меня на улице и извиняется за то, что не подошел.

Новая папка – новая дата. На этот раз 25.02.2004. На отце огромный, вязаный шарф, и он признается, что Морти умеет вязать. Почему-то я усмехаюсь. Колдер обещает попросить его связать мне свитер или перчатки на день рождение.

1.08.2007. Лицо отца совсем другое. Он жутко устал, щеки впали, а глаза не святятся. Колдер пытается улыбаться, но, когда говорит о Саймоне, о том, что я подарила тому после смерти его бабушки наручные часы Патриции, сникает. Сдавливает пальцами переносицу и неожиданно встает со стула. Я жду несколько минут, а когда отец возвращается он кратко и сухо пересказывает план Мортимера по захвату старшего сына Сомерсета и отключается.

Что его так расстроило? Почему он больше не захотел говорить?

Следующая папка – 10.04.2010. Волосы Колдера стали короче. Седина поблескивает на висках. Отец стал крупнее и серьезнее. Все также улыбается, но как-то через силу, будто чувствует себя обязанным говорить со мной легко, тогда как внутри все горит от усталости.

29.03.2013. Колдер переставил стол и говорит, что решился сменить обстановку. Хоть как-то разукрасить свою жизнь, пусть – как он выражается – и так эмоций хватает. С семьей Прескотт не удалось связаться. Отец нашел старый дом, в котором когда-то жили Аделина и Кайман, но так и не съездил туда: слишком далеко за городом в имении Форест-Хилл. Он осматривается и как-то странно хмыкает. Говорит, что сейчас у всего есть уши, даже у стен.