– Не говори глупостей.

– Так и есть. Я…, я…, - зажмуриваюсь и распахиваю глаза, потерявшись во времени. Голова вдруг кружится. Оглядываюсь и шепчу. – Я – чудовище.

– Эмеральд…

А как иначе? Чего еще я ожидала? Думала, не любить это нормально? Да люди ведь только и делают, что живут ради чувств, ради отношений, ради волнений и удовольствий, ради тепла, грусти, бешеного калейдоскопа эмоций. Жизнь и есть – сплошное ощущение в какой-то момент каких-то событий. А я всегда бегу по острию, надеясь испытать хотя бы толику того, от чего у других сносит крышу. Я испорченный продукт. Девушка без чувств. Полагала, что сама выбрала равнодушие. Но оказалось, что это бесчувствие выбрало ее.

– О чем бы ты сейчас не думала, ты ошибаешься, - восклицает Мортимер. – Человек не может быть темным, когда он отдает свою жизнь за других. Это противоестественно.

– Я не собираюсь ни за кого отдавать свою жизнь.

– Ты так думаешь.

– Я уверена.

– Хватит говорить о том, о чем ты понятия не имеешь!

– А ты имеешь?

– Эмеральд…

Внезапно распахивается дверь. Я и Цимерман одновременно поворачиваем головы. Не хочу никого ни видеть, ни слышать, и поэтому когда на пороге показывается голова не на шутку перепуганного мистера Доусена, сжимаю в кулаки пальцы. Как же все надоело!

– Мортимер, - отрезает он, запыхавшись, - я не хотел врываться, но Прескотт только что разбудила Эмброуза. И вы…

– Зачем она это сделала? – удивляется старик. – Надеюсь, Хантер на чердаке?

– Терранс связал его.

– Ладно. Сейчас мы подойдем.

Я не собираюсь произносить ни звука. Однако растерянно выдыхаю, заметив на руке мужчины глубокий порез. Прямо на ладони. В ушах у меня что-то взрывается. Сирена! Не понимая, что творю, я, будто гарпия, прыгаю вперед и хватаю Доусена за локоть, когда он почти выходит из комнаты. Мои глаза горят огнем.

– Что это? – рычу я. Мужчина испуганно пятится назад. Мямлит что-то, правда, мне наплевать. С силой дергаю его на себя. – Что это такое, вашу мать, мистер Доусен?

– Я…, я…

– Что ты делаешь, Эмеральд?

– Замолчи, Морти! Отвечайте, ну! – я испепеляю адвоката яростным взглядом. Меня так и покачивает в сторону от потока ядовитой злости. Венера сказала, что за нами кто-то наблюдает, что этот человек хочет причинить мне вред, что он - предатель. – Вы порезали руку, когда следили за мной? Так ведь?

– Спенсер…, - запинается Цимерман.

– Говорите же!

– Я…, я не…

В глазах мужчины что-то меняется. Они становятся ледяными – как и у меня, когда я намереваюсь разодрать кому-то глотку. Не успеваю среагировать, пусть и невольно этого жду. Доусен размахивается, испускает вопль и вонзает сжатый кулак в мой торс.

– О господи!
– От боли я стону, прогибаюсь вперед и едва не падаю на колени.

Чертов ублюдок! В глазах прыгают черные точки. Я цепляюсь пальцами за дверь, не сразу прихожу в себя, лишь спустя мгновение. Но эти секунды переворачивают все, что когда-то было важным; все, что во мне хотя бы казалось светлым. Я выпрямлюсь, полная не той злости, что копилась у меня много лет. Это нечто новое. Оно черное, ядовитое и не прощает ошибок. Я иду за Доусеном не с целью проучить его. Я хочу его убить.

– Эмеральд! – кричит позади Цимерман, но я уже несусь вперед.

На ходу выхватываю браунинг. Бегу, не взирая ни на боль, ни на сомнения. Плевать, что грудь разрывается от досады и от разочарования. Я ничего не чувствую, ничего! Это в правилах тех, кто испытывает жалость за свои поступки. А я не такая. Мне все равно!

Я нагоняю Спенсера Доусена у лифта. Выпускаю вперед ногу и валю его на пол. С воплем он переворачивается на спину и поднимает взгляд, полный нескрытной паники. Не хочу, чтобы ему было страшно. Я хочу, чтобы он был в ужасе. Направляет дуло пистолета на его голову. Шею ломит. Передергиваю плечами и тут же вновь смотрю на адвоката.

– Из-за вас я могла умереть. – В горле першит. Пару раз грузно выдыхаю. – Из-за вас могла умереть моя мать, мой друг. Вы – ничтожество, Мистер Доусен.

– Я просто пытался спастись! Я устал бояться, устал служить тем, кто превратил всю мою жизнь в кошмар! Я устал!

– Теперь вы отдохнете.

Я собираюсь спустить курок, но неожиданно чувствую, как кто-то оттаскивает меня в сторону. Резко сбрасываю с себя руки и разворачиваюсь. В глазах у Морти безумие. Он глядит на меня, не узнавая.

– Ты что творишь? – шипит он. – Опусти пистолет.

– Он заслужил.

– Иди в свою комнату. Я разберусь.

– С чем вы разберетесь? – кричу я. – Что вы сделаете? Он предал нас, он рассказывал обо всем Сомерсету, потому что решил спасти свою тупую жизнь! Но, знаете что, мистер Доусен, всем наплевать на вас! – теперь я смотрю на адвоката. – Вы – пустое место, и если вас не станет, никому до этого не будет никакого дела! Никому!

– Эмеральд, успокойся!

– Нет, не трогай меня! – вновь отталкиваю руки Морти от себя. Он и не знает, что со мной делать. Стоит и растерянно хлопает седыми ресницами. – Он должен умереть, иначе умрем все мы. Слышишь? Он должен…