Кернан вышел из кабинета, принюхиваясь как волк, учуявший новый подозрительный запах. Он целый день скрывался за закрытыми дверями. Оказалось, что новую няню невозможно нанять, просто позвонив в агентство по трудоустройству. Компетентная мисс Харрис час назад доложила ему, что претендентка должна заполнить анкету и предоставить рекомендации. А затем пройти проверку на благонадежность и отсутствие судимостей, черт побери!

Это был один из тех редких случаев, когда деньги и влияние оказались бессильны.

Кернан спрашивал себя, зачем ему вообще понадобилась няня. Ведь он наотрез отказался, когда Адель предложила это в первый раз. Но, как бы он ни хорохорился, Кернан впервые в жизни вдруг потерял уверенность. Он был зол на Стейси за то, что она оказалась не няней, а самозванкой, но еще больше досадовал на себя. Он позволил этой молодой женщине заронить в его душу зерно надежды. И теперь должен был держать ее при себе, пока не избавится от вредных иллюзий. Потом профессиональная няня возьмет на себя уход за малышом, а он уползет зализывать раны, не боясь причинить вред младенцу. Кернан по опыту знал, как легко взрослым, пусть даже неумышленно, надломить психику ребенка.

Кернан привык решать проблемы быстро и без колебаний. Сколько раз ему доводилось сметать с пути, казалось бы, непреодолимые препятствия: деньги способны творить чудеса. Однако агентство по найму придерживалось строгих правил: нет проверки на благонадежность – нет няни. Кернан даже не начал заполнять присланную мисс Харрис форму заявления в полицию, а вместо этого углубился в документы на новую высотку в центре Ванкувера. Пусть чертова Стейси Мерфи Уолкер поработает няней, пока не приедет его сестра. И он не будет прятаться от нее, будто он ее боится.

Несмотря на то что Стейси понимала, в каком мрачном состоянии пребывает Кернан, она, похоже, решила, что царившее в доме напряжение не должно отразиться на ребенке. Дом был полон веселых звуков – смеха, пения, детского лепета.

– Макси, ты такой лапочка, такой умник. Я просто влюблена в тебя, – слышался из-за двери нежный голос Стейси.

Слова о влюбленности вызвали у Кернана такой приступ раздражения, что он пошел в ванную, нарвал из салфеток тонких полосок, скатал мягкие шарики и заткнул уши. Кернан поклялся, что не позволит увлечь себя в ее радостный мир, коварно опутать паутиной жизнерадостности и дружелюбия. Он не желал видеть, как она смеется, поет, околдовывает глупого малыша.

Только голод заставил его выйти из убежища. Стоило приоткрыть дверь, как в нос ударили невероятно вкусные запахи, наполнившие дом. Кернан насторожился: любому матерому волку известно, что аппетитная приманка ведет в капкан. Он осторожно прокрался вниз по лестнице, готовый бежать при малейшей опасности, заглянул в свою спальню. С его кровати были сняты простыни. Тихо жужжала стиральная машина, скрытая в алькове коридора за дверью. Запахи мыльного порошка и сохнущего белья вообще-то не представляли угрозы для настоящего мужчины, даже если создавали атмосферу домашнего уюта. Не теряя бдительности, Кернан двинулся дальше в гостиную и притаился в дверях, высматривая опасность.

Он не ошибся: ловушка была расставлена. Его дом преобразился, привычный порядок был безжалостно нарушен: по всему полу разбросаны детские игрушки, в центре комнаты натянут тент. Стейси соорудила его из снятого с кровати покрывала, накинутого на кофейный столик и спинку дивана. В укрытии сидел довольный Макс и что-то бормотал любимому Ики-Ики. Впервые Кернан видел, чтобы малыш развлекался сам по себе, а ведь ему, чтобы занять Макса, пришлось шесть раз менять батарейки вертолета.

Стейси хлопотала в кухонной зоне гостиной. Кернан подумал, как удобно спланирована комната с точки зрения семьи – мама могла заниматься готовкой и наблюдать за ребенком. Не то чтобы он представлял Стейси в роли матери. Но и не считал возможным отрицать очевидное – эта роль удивительно подходила ей. Не замечая Кернана, она порхала между плитой и мойкой, окруженная сиянием, которое он заметил, когда Стейси впервые взяла Макса на руки.

Ему пришло в голову, что вместо безрезультатных поисков няни стоило бы проверить ее историю. Разве человек, переживший страшную трагедию, мог так сиять, если только разгадка не крылась в жаре от включенной плиты. Кернан услышал звук таймера. Стейси надела толстые кухонные рукавицы, открыла духовку и вытащила противень. Ее лицо пылало. Стейси убрала волосы назад, но несколько прядей выбились на лоб, и она сдувала их, чтобы не лезли в глаза.

Кернан не произнес ни звука, не двинулся с места, но она вдруг замерла, как лань, почуявшая взгляд волка. Жертва увидела хищника.

– Привет, – застенчиво пролепетала она, надеясь, без сомнения, что ее бурная хозяйственная деятельность поможет заслужить прощение. Не дождавшись ответа, она огорчилась, но не растерялась: – Можно ставить горячий противень прямо на стол?

Стейси с тревогой посмотрела на гладкую мраморную поверхность.

– Чем ты занимаешься, черт побери?

– Готовлю разные вещи. – Она широко улыбнулась ему, все еще надеясь растопить лед. – Две духовки! – Она произнесла это с восторгом, который большинство знакомых ему женщин приберегли бы для бриллиантового браслета. – Можно готовить одновременно печенье и пиццу.