Подходя к двери в классную комнату, он подумал, что мисс Уорд, наверно, удивила обстановка. Она очень отличалась от того, что ему случалось видеть в Англии, где, как ему казалось, суровость убранства соответствовала обращению с детьми их родителей и гувернеров.

Опустив руку на ручку двери, он с изумлением услышал крик Вильды.

После того как маркиз покинул их в Прадо, Вильда показала Мирабелле и другие картины, но они не заинтересовали девочку так, как произведения Босха.

По дороге во дворец маркиза она только и говорила о странных людях и животных. Желая пробудить воображение ребенка, Вильда старалась придумывать истории про них.

Когда они вернулись, Вильде едва хватило времени, чтобы причесать Мирабеллу и вымыть ей руки, перед тем как сесть за стол.

Второй завтрак был сервирован для них в детской. Комната была просторная и прекрасно обставленная. Вильду позабавило, что за столом им прислуживали два лакея.

Подаваемые одно за одним разнообразные блюда были очень вкусными, прекрасно приготовленными и во многом превосходили все, что Вильда могла вообразить себе в английской детской.

Две девочки сидели рядом и болтали между собой. Няня Франциски, преодолев свою робость, оживленно заговорила с Вильдой.

– Я читала в газетах, что ваша воспитанница – богатая наследница, – сказала она.

– В газетах? – воскликнула изумленная Вильда. Няня-испанка рассмеялась.

– Мы не так уж далеки от всего, что происходит в остальном мире. Нас интересуют новости из других стран и о тех, кто приезжает к нам в гости, – сказала она. – Ваша хозяйка хорошо знакома с принцем Уэльским. – Она взглянула на Вильду, явно отлично осведомленная во всех подробностях о ком она говорит. – Его королевское высочество имеет большой успех у дам, почти как настоящий испанец.

– У него очень красивая жена, – сдержанно сказала Вильда.

– Которая, как я понимаю, любит его, как и наша бедная королева любит его величество, – продолжала испанка. – И это разбивает ей сердце.

Вильда не могла не испытывать любопытства. Не желая этого показать, она все же не удержалась от вопроса:

– И она из-за этого несчастна?

– Очень, очень несчастна, – отвечала испанка. – Все в Мадриде знают, что королева Мария-Кристина вышла замуж по политическим причинам, но король очень любил инфанту Мерседес, а она его. Он никогда больше никого так не любил.

– Если это правда, это очень печально, – тихо сказала Вильда.

– Очень печально, – согласилась испанка. – Но что может поделать королева, когда его величество ей изменяет? Иногда она закатывает ему скандалы, но это его не останавливает.

Вильда не могла скрыть свой интерес, и испанка продолжала:

– Красивые женщины всегда его подстерегают. Иногда они пробираются во дворец. Но им не нужно очень стараться. Король всегда готов идти навстречу.

– Вы уверены, что это правда? – спросила Вильда, чувствуя почему-то потребность оправдать короля. Хотя отнюдь не была уверена, что сможет это сделать.

Испанка оглянулась через плечо, словно опасаясь, что кто-то мог их подслушивать, но слуги к тому времени удалились.

– Есть одна танцовщица, очень хорошенькая, Элиана Санц! – тихо сказала она. – У нее от него двое сыновей, и он ее очень любит, но есть и другие, много других.

– Я этому не верю! – воскликнула Вильда.

– Это правда, – утверждала испанка. – Все об этом знают. Бедная королева Мария-Кристина плачет и очень сердится, но она ничего не может сделать.

– Двое сыновей! – чуть слышно повторила Вильда.

Если у испанцев так принято себя вести, она должна спасти Гермиону от брака с маркизом, подумала девушка.

Сестра будет несчастна. Какая женщина может терпеть мужа, имеющего двух сыновей от другой? Особенно если родила только двух дочерей?

Как будто понимая, что Вильда осуждает короля, испанка сказала:

– Но не нужно судить его слишком строго. Он очень хороший король, и мы его любим. Но он из рода Бурбонов, а они все ловеласы. И они этим гордятся.

– Может, они и находят в этом повод для гордости, – сказала Вильда, – но я уверена, что их женам живется очень тяжело.

Испанка не ответила, но Вильде показалось, что она пожала плечами, как будто это ничего не значило.

«Я должна поговорить с Гермионой, – сказала себе Вильда. – Я должна предупредить ее, что она будет несчастна, оказавшись в положении бедной королевы!»

Но Гермиона вполне могла бы удовлетвориться тем, что она будет маркизой де Силваль и хозяйкой этого великолепного дворца и, очевидно, еще многих в других европейских странах.

– Мне бы этого было мало! – сказала себе Вильда.