Маркиз не шевельнулся, пока Вильда не скрылась из виду и ее золотистая головка не мелькнула в последний раз.

Потом он снова сел на мраморную скамью, устремив на фонтан невидящий взгляд.

Остаток дня прошел спокойно, и, к облегчению Вильды, из дворца не поступило приглашения ей и няне-испанке посетить с их воспитанницами маленьких принцесс.

Девочки играли в саду, а няня-испанка болтала, сообщая Вильде дворцовые сплетни и о том, что происходило в доме маркиза.

Слушая ее, Вильда еще сильнее убеждалась в том, что такая жизнь не для нее. Всей душой она стремилась домой, к сельскому покою, к своим любимым лошадям.

Ложась спать, она с обидой подумала, что Гермиона не пожелала ее видеть и, вероятно, флиртовала с маркизом, добиваясь от него предложения руки и сердца.

– Быть может, она и будет с ним счастлива, – говорила себе Вильда. – Он приятнее и добрее короля, а все, что о нем говорят, или сильно преувеличено, или вообще неправда.

Няня-испанка развлекала ее историями о красавицах, преследовавших маркиза не только в Испании, но и за границей, где бы он ни был.

– Сеньор маркиз так хорош собой и так богат, что они бегают за ним, как крысы за крысоловом с его дудочкой. Все они красивые, очень модные, увешанные драгоценностями крысы, но, приманивая их, он никогда не интересуется ими долго. – Испанка засмеялась. – Они плачут, умоляют его не забывать их, но, как рыцарь в сказках, которые я читаю Франциске, он покидает их и уезжает один.

Саркастическая нотка в его голосе и надменно поджатые губы, несомненно, объяснялись тем, что он презирал женщин за то, что они гонялись за ним, вместо того чтобы предоставить ему возможность охотиться самому. Вильда понимала, что именно этим и занималась ее сестра. Она подумала, не предупредить ли ей Гермиону, что маркиз привык к преследованиям со стороны женщин, и если она станет слишком явно показывать свое стремление поймать его, ему это скоро надоест.

Но она напомнила себе, что сестра презирала ее, как она называла их, «деревенские понятия и представления» и не станет прислушиваться к ее советам.

Лучшее, что она могла сделать, – это сосредоточиться на красоте Испании и не вмешиваться в чужие дела.

Но, проснувшись утром, она снова думала о маркизе, Гермионе и короле. Так как все в них пугало ее, она испытывала страстное желание скорее вернуться домой, где все проблемы ограничивались отсутствием аппетита у одной из лошадей или падением с крыши черепицы.

– Что мы делаем сегодня? – спросила она за завтраком няню-испанку.

– У Франциски первым делом урок музыка, – отвечала та. – Но если вы желаете куда-нибудь выехать, сеньорита, вам стоит только приказать заложить лошадей.

– Куда ты хочешь пойти, Мирабелла? – спросила Вильда девочку.

– Я хочу снова увидеть маленьких человечков и зеленых дьяволов, – ответила Мирабелла, – и я хочу, чтобы вы рассказали мне о них истории.

Вильда была только счастлива возможности снова побывать в Прадо. Поэтому она приказала подать экипаж.

Сказав кучеру, что они пробудут в Прадо около часа, она повела Мирабеллу в музей, где та сразу же побежала отыскивать картины Босха.

Там было несколько, которых она еще не видела, но она долго простояла перед «Садом наслаждений», прежде чем Вильде удалось уговорить ее взглянуть и на другие картины.

Мирабелле понравился портрет принца Бальтазара Карлоса кисти Веласкеса. Она сказала, что мальчик, сидевший на резвой, но крепко сбитой лошадке, ездит так же хорошо, как и она сама.

После этого девочка тут же пожелала вернуться к зеленым дьяволам. И Вильда только мельком взглянула на Мадонну де Моралеса, думая, правда ли, что ее собственное лицо напоминает прелестный, нежный лик Мадонны.

Они пробыли в Прадо около получаса, когда к ним подошел незнакомый мужчина и сказал по-испански:

– Простите, сеньорита, но вы должны немедленно вернуться, за вами прислали карету.

– Вернуться? – переспросила Вильда. – В чем дело? Что случилось?

– Вам все объяснят, сеньорита, как только вы вернетесь.

Мужчина говорил вежливо, почти угодливо, но в его темных глазах было что-то насторожившее Вильду.

Она со страхом подумала, что что-то случилось с Гермионой или, может быть, сестра на нее рассердилась и не намеревалась скрывать свой гнев до ее возвращения.

Раздумывая об этом, она заколебалась.

– Пожалуйста, поторопитесь, сеньорита, это важно, – сказал мужчина.

У Вильды были десятки вопросов, но она сочла за благо их не задавать.

Она взяла за руку Мирабеллу, сказав ей: