В первые послевоенные годы в Чехословакии, в состав которой вновь вошла вся Словакия, Тешинская Силезия и Судетская область, проживало, по приблизительным оценкам, 50–55 тысяч евреев. Из них – 20–25 тысяч в Богемии и Моравии и 25–30 тысяч – в Словакии. В мае – сентябре 1945 года в Богемию, Моравию и (в меньшей степени) Словакию переселилась значительная часть переживших Катастрофу евреев Закарпатья, которое по советско-чехословацкому договору от 29 июня 1945 года было передано СССР.

Трагичная история уничтожения еврейского населения Польши оккупационными немецкими войсками и их многочисленными союзниками из числа местного населения хорошо известна и подтверждена многочисленными свидетельствами. Значительная часть евреев, заключённых в гетто и рабочие лагеря на территории этой страны, умерла от голода и болезней ещё до отправки в лагеря уничтожения.

Шансы на выживание евреев на польских территориях, присоединённых к Германии, и на землях, вошедших в состав генерал-губернаторства Польши, были одинаково призрачны. В первом случае центральное гетто, созданное в городе Лодзь 30 апреля 1940 года, просуществовало до августа 1944-го. Во втором – стало крупнейшим гетто Варшавы.

Первоначально планируя превратить генерал-губернаторство в резервацию для евреев всей Европы, зимой 1939–1940 года немцы доставили туда несколько тысяч евреев из Германии, Австрии и Чехословакии. К середине 1941 года почти все евреи Польши оказались в гетто, где в первый период оккупации с разрешения нацистских властей продолжали работать международные еврейские организации.

Смертность от голода и болезней в гетто была чрезвычайно велика: в Варшаве, Лодзи и Люблине за три года их существования она составила около 20 %. Заняв летом 1941 года восточные области Польши, присоединённые в сентябре 1939 года к СССР, вермахт с июля 1941-го приступил к массовым убийствам евреев, а с августа 1941 года на этой территории были созданы гетто.

Самые страшные из концентрационных лагерей – лагеря смерти Бжезинка, Белжец, Майданек, Освенцим (Аушвиц), Собибор, Треблинка, Хелмно, в которые в начале 1942 года стали доставлять евреев со всей Европы, были построены нацистами на территории Польши, исходя, помимо прочего, из высокого уровня антисемитизма местного населения. Отрицать это бессмысленно.

В то же время ревизия итогов войны, распространённая в современной западной, в том числе западноевропейской исторической школе, не могла не затронуть польскую историографию. Впрочем, отношение польского политического истеблишмента к истории Холокоста во все времена было более чем прохладным: несмотря на значительное число поляков, спасавших евреев в годы войны, ещё большее их количество или одобрительно относились к антиеврейской деятельности нацистов, или сами в ней участвовали.

Уровень помощи извне, на которую могли рассчитывать жители еврейских гетто, концентрационных и рабочих лагерей, в некоторых местах существовавших до января 1945 года, а также беженцы, был минимален. Об этом ярко свидетельствует ход восстания в Варшавском гетто в апреле – мае 1943 года, проигнорированного польским подпольем, а также восстаний в гетто Белостока, Бендзина и Ченстоховой в августе 1943 года.

Восстание последних евреев Варшавы, в частности, обогатило историю еврейско-польских отношений характерной фразой «клопы горят», широко употреблявшейся польской публикой по адресу гибнувших евреев. Отметим, что произошедшее позднее общеваршавское восстание было подавлено немцами при столь же индифферентном к этому отношении отечественной Ставки. Что в Польше любили припоминать во времена СССР и любят сегодня.

Польская полиция принимала участие в антиеврейских акциях нацистов, а иногда сама организовывала облавы на евреев. Такие правые профашистские польские политические организации, как «Фаланга» и «Национально-радикальный лагерь», не только одобряли уничтожение евреев нацистами, но члены созданных ими Национальных вооруженных сил уничтожали в лесах евреев и сами. Партия «Народные демократы» формально осуждала гитлеровские «варварские методы», но и её партизанские отряды убивали евреев.

Представители Народной и Демократической партий, возглавлявших Делегатуру (орган «польского правительства в изгнании» на территории Польши), формально осуждали уничтожение евреев. При штабе организованной ими Армии Крайовой действовал еврейский сектор и Совет помощи евреям – «Жегота». Штаб Армии Крайовой передавал польскому эмигрантскому правительству в Лондоне и еврейским организациям за границей информацию об уничтожении польского еврейства и обращения еврейских подпольщиков. Однако помощь евреям была минимальна и часто запаздывала, так как в целом штаб Армии Крайовой был настроен вполне антисемитски.

Эти настроения ярко проявились в районах Польши, присоединённых в 1939 году к СССР, где гетто не получали помощи, а партизаны Армии Крайовой убивали евреев. Так, большинство повстанцев Варшавы, которые по канализационным туннелям ушли из гетто и с помощью Армии Людовой добрались до реки Буг, погибло от рук именно польских партизан. Антисемитизм в Армии Крайовой усилился в 1944 году с присоединением к ней Национальных вооруженных сил.

Коммунисты и социалисты, создавшие Армию Людову, пытались помочь евреям, да и в самом её составе их было немало. Но она начала активно действовать лишь в конце 1943 – начале 1944 годов, когда большинство евреев Польши были уже уничтожены и в более чем тысячелетней истории польской еврейской общины началась её предпоследняя глава.

При этом важную роль в помощи евреям Польши в годы войны сыграла влиятельная в стране католическая церковь. В 37 монастырях, в основном женских, спасали еврейских детей. В семи монастырях укрывали взрослых. В 90-х годах, когда после распада социалистической системы были установлены дипломатические отношения Польши с Израилем, 2972 поляка были признаны «праведниками народов мира».

На 1 сентября 1939 года численность еврейского населения Польши составила 3,3 миллиона человек. Около 380 тысяч из них пережило войну. Две трети из них – благодаря тому, что бежали с началом оккупации в другие страны, в основном в СССР. Уцелела незначительная часть узников концлагерей – в основном в Германии.