Она побежала к Мите и уронила на пол миску с луком. Тимкин в тот же самый момент ринулся к сестре за полотенцем, которое висело у нее на плече. Поскользнувшись на луке, Митя с диким грохотом рухнул, увлекая за собой Машу, полотенце и сковородку со сгоревшей яичницей. Масло жирной лужицей растеклось по полу, утопив обугленные грибы и яйца. Через несколько секунд Митя спросил слабым голосом:

– Маш! Ты жива?

– Жива! Только что мы теперь маме скажем? Они с Диночкой сейчас приедут, – заплакала Маша.

– Не плачь, Машка, – пробормотал Тимкин. – Это был Знак. Пятый. Последний. Я теперь – Повелитель Стихий!

– Дурак ты, а не Повелитель! – сестра заплакала еще громче.

Звук повернувшегося ключа в двери воодушевил Митю еще больше.

– Повелеваю навести порядок! – громко произнес он.

Через мгновение в кухню вбежали перепуганная мама и радостная Диночка.

– Что случилось? Все живы? Что у вас на полу? Почему всё в масле? Что это за черные угольки? – спрашивала мама, открывая окно и собирая с пола ошметки лука и грибов.

– Мама! – закричала Маша. – Это все из-за Митьки! Он вообразил себя Повелителем Стихий. Он Знак получил. Пятый.

– Понятно, – тихо произнесла мама и посмотрела на сына. – Думаю, что сейчас нам всем нужно прибраться на кухне, успокоиться и поесть. Давайте сделаем бутерброды.

Перед сном мама, как всегда, зашла в комнату к Мите пожелать спокойной ночи.

– Наверное, не нужно говорить тебе, сынок, о том, что в жизни все приходится делать самому, – сказала мама.

– Да, мамочка, – вздохнул Тимкин. – Ты права.

Когда она вышла из комнаты, Митя вылез из кровати и подошел к окну. Небо было черным-пречерным, и на нем – много-много звезд. «Тысячи, – подумал мальчик. – Или миллионы. А все-таки жаль, что не получилось. И ведь не хватило самую малость. Может быть, нужно было дождаться шестого Знака?» Митя стоял у окна и смотрел на звездное небо. «Как хорошо, что все только начинается!» – подумал он. И самая яркая звезда дружелюбно подмигнула ему.

Уже второй год Митя Тимкин не оставлял надежды завоевать сердце Али Аросевой – умницы и красавицы. Аля Аросева много читала, ее одежда всегда отличалась чистотой, ответы у доски – эрудированностью, а по выходным она часто ходила в театр вместе с мамой. Митя Тимкин был полной противоположностью – в меру неряшлив, он мало читал, у доски откровенно «плавал», а по выходным катался на велосипеде. Все это называлось взрослым словом «мезальянс».

Мечты о дружбе с Алей уже давно стали для Тимкина недостижимой мечтой. Конечно, Аля Аросева не подозревала о том, что ею грезит Митя Тимкин, а если бы она это и узнала, ничем обнадеживающим для Мити это не закончилось бы, потому что за Алей еще с первого класса, ухлестывал Сережка Птицын, первый ученик класса.

Шел октябрь, и в школе готовились к осеннему балу, ежегодному и всеми любимому. Девочки придумывали новые наряды, разучивали танцы, мальчики упражнялись в остроумии, чтобы завоевать сердца дам. Митя Тимкин решил, что общешкольный бал – это прекрасный повод для того, чтобы Аля Аросева наконец-то обратила на него внимание.

– Мамочка, ты когда-нибудь любила? – как-то вечером спросил Митя маму, которая, как всегда, пришла пожелать ему спокойной ночи.

– Да, сынок, – ответила мама, – конечно. Любила и люблю твоего папу!

– Вот и я люблю! – вздохнул Тимкин.

Утром он долго собирался, крутился перед зеркалом и никак не мог пригладить упрямый хохолок, торчащий на макушке. «Митька! Давай быстрее! Что ты там возишься? Ты не один!» – периодически вскрикивала Маша: она никак не могла попасть в ванную комнату и они опаздывали. Когда Тимкин наконец-то вышел, Маша прыснула от смеха:

– Митька! Ты что, заболел? Зачем ты надел пиджак? У нас же сегодня «Веселые старты»!

– Ну и что! – гордо сказал Митя. – В пиджаке я смотрюсь солиднее!

– А оранжевые носки в полоску прилагались к пиджаку? – продолжала веселиться Маша.

– Отстань! – разозлился Тимкин. – На себя посмотри! Еле запихнула себя в эту юбку! Бока вылезают!

В школе Тимкин произвел эффект разорвавшейся бомбы.

– Ну, Тимкин! Ну ты дал! – говорили мальчики, проходя мимо. – Пиджак дашь поносить?