– Катя, пойдем, ты отлично выглядишь! Я опаздываю. Я еще тебя в группу отвести должен. Или, знаешь что, иди сама. Найдешь дорогу?

Волобуев написал мне на листочке, куда идти, отечески приобнял и чмокнул в макушку. Женщина в синем рабочем халате, наверно, костюмер, проходя мимо, улыбнулась ему:

– Здравствуйте, Алексей Иванович!

Волобуев тоже улыбнулся и кивнул, он явно не знал, как ее зовут.

Хорошо, что с нами не было Ирки. Я представляю, как бы она смеялась, крутилась, пытаясь обратить на себя внимание.

– Позвони мне потом, скажи, что там да как.

– А что должно быть? – запоздало поинтересовалась я.

Волобуев даже руками развел:

– Ну что мне с тобой делать? Я же рассказывал тебе в машине!

Я удивилась. Неужели я совсем прекратила его слушать и стала думать о Нике? Мне казалось, он говорил только про дачу и еще про Индию, где он был с женой и где ему очень понравилось, только жена боялась насекомых…

– Катя, там мой друг снимает многосерийный фильм «Айвенго». Читала такую книжку? Про рыцарей?

Я неуверенно кивнула. Какая разница! Некоторые актеры вообще ничего не читают. Ни про рыцарей, ни про войну, ни про любовь, ни про что. У нас есть ребята, которые умудрялись сдавать зарубежную литературу, не открыв ни одной книжки. С пятого раза, правда, но сдавали. Не выгонят же талантливого актера за то, что у него нет интеллекта. Не может он прочесть Золя и Хемингуэя, а тем более Кафку или Джойса. Да и зачем это ему? Интеллект очень мало имеет отношения к актерской игре. Можно все головой понимать и не уметь этого выразить. Понял – значит, сделал, так сам Волобуев нам всегда говорил. А актер понимает не головой – нутром. Тем самым, которое сейчас у меня было полно самых противоречивых чувств и переживаний.

– Ладно. Иди. Будь умницей, да?

– Да.

Я пошла по коридору, потом запоздало обернулась.

– Спасибо, Алексей Иванович! – крикнула я.

Он только махнул рукой.

Ну да, правда, что это я! Всегда мечтала сниматься в кино. А тут меня просто за ручку привели, а я никак не могу собраться. Волобуев дал записку, даже не свернув ее, и я решила, что могу посмотреть, что в ней. «Толя, это моя ученица, я говорил тебе, не успел позвонить сегодня утром. Дай ей что-нибудь поиграть, со словами. Присмотрись к ней».

Меня же не отпускали вчерашние слова Ники. Я уже полчаса ходила по переходам и коридорам, понимая, что я безнадежно потерялась. Ну и ладно. Не найду, так поеду домой. Скажу Волобуеву, что потерялась… Ну как я ему это скажу? Буду искать, пока не найду…

Ника вчера сказал ни с того ни с сего: «Судьба подарила мне тебя, и она же тебя у меня отберет». С чего? Почему? Почему судьба должна отобрать меня? Что он имел в виду? Что стал меньше меня любить? Нет, наверно. Я этого не чувствую. Он звонит помногу раз в день. Я всегда чувствую его взгляд в театре, как только прихожу, с первой минуты, между нами всегда незримая связь. Мы из разных мест приходим в буфет в одно и то же время. Часто идем навстречу друг другу, чтобы что-то сказать. И дома тоже. Я иногда просыпаюсь утром не от его звонка, а за секунду до него. Ника набирает мой номер на другом конце Москвы, а я от этого просыпаюсь.

Так что тогда он имел в виду? Кто или что может меня отобрать у него?

Проблуждав минут сорок по переходам огромного неправильно построенного корпуса, я наконец нашла кинокомпанию, в которую меня послал Волобуев. Зашла с некоторым сомнением, держа в руках записку.

– Вам кого? – спросила меня востроносая женщина, быстро перебирающая бежевые карточки с фотографиями актеров в коробке на столе.

– Мне Кураева.

– Он вообще-то главный режиссер. Что вы от него хотите?

Я показала ей записку.

– Ему передали… вот…

– Кто?

– Волобуев.

– Алексей? А, ну хорошо…

Женщина вскочила, махнув мне рукой, прошла через две комнаты насквозь в дальнюю, всю прокуренную комнату.

– Анатолий Сергеевич, к вам…

Кураев прочитал записку, оглядел меня, дал мне прочитать сцену, послушал, как я читаю, кивнул какой-то девушке:

– Люба, отведи Катерину на грим. Фотопробы все-таки сделаем. И – вперед. Думаю, все нормально с тобой, – улыбнулся он мне. – Леша Волобуев зря посылать ко мне человека не будет. Время есть? Съемка у нас допоздна сегодня.

– Прямо сегодня? – удивилась я. Ничего себе…

– Да, а что тянуть? Посмотрю на пробы твои, но я уже вижу, что лицо хорошее, то, что нужно. У нас как раз выстроена декорация, и приедет сегодня Ильин доснимать эпизод. Так и эту сцену заодно начнем снимать.

Я ахнула. Ильин? Один из моих самых любимых актеров. В сцене было, кроме меня, еще двое. Кто же второй? Когда я узнала, что второго играет Карачаевский, я не то чтобы ахнула, а растерялась окончательно. Я совершенно не была готова к такому. Два народных в одной сцене со мной! Сцена большая, надо слова выучить успеть, вообще понять, что от меня хотят, что там играть, о чем…