– Пожалуйста, передайте Юмото, что я очень благодарен за его хлопоты.

Довольные Рёко и Канзо заулыбались.

– Ты клинок посмотреть не хочешь? Дядя старался, пробовал что-то новое, - сестра тихонько рассмеялась.
– Долго объяснял, какая сталь пошла на щёки, а какая на тылье, но мы люди мирные и ничего не поняли.

Хочу. Я сдвинул ножны, выпуская неяркое лезвие. Ровно два сяку (сяку - мера длины, равная 30,3 см). Изгиб чуть сильнее привычного, но так даже лучше.

Мелкий немедленно влез под руку.

– Почему тут другой узор?

– Это называется малые гуномэ, а у тебя широкие волны торан, - я щёлкнул по любопытному носу.
– Не завидуй.

В ответ беспокойное семейство вытолкало меня во двор, требуя показать подарок в деле. Кэндзютсу я не забрасывал, старательно выкраивая время для занятий, и показать мог многое.

Вдох. Вперёд. Прямой укол в горло. Шаг. Рубящий сверху. Удар в голову изнутри наружу. Шаг. Снаружи внутрь. Подшаг. В бок изнутри наружу. И с места! В бок снаружи внутрь. Шаг. Восходящий вертикальный до уровня глаз. Вернуться в исходную точку.

Гордый собой я обернулся к дому, чтобы получить три недовольных взгляда в награду.

– И что это было?

– Я не разглядела.

– Да вообще!

Пришлось исправляться под угрозой лишения оружия. Полюбовавшись невыразимо медленным исполнением пяти ката для короткого меча, зрители милостиво похлопали.

– Теперь хотим Хакко-чакру!
– заявил обнаглевший братец.

– Покажи нам, Какаши!

– Пожалуйста-пожалуйста!

Полоса стали выгнулась над головой. Вспыхнула заточенная кромка. Миг и чакра обернула лезвие, прибавляя ещё ладонь к длине металла - короткий меч разом превратился в дайто.

Наверное, так чувствуют себя дети, получая подарки. Весело!

Два секущих удара лишили нас макивары и столба для тай. Чисто! Даже лезвием ветра так не сделать. И последняя проверка. Двойник принёс мой старый меч.

Бой!

Через полминуты я придирчиво осмотрел обух и облегчённо выдохнул. Один раз пришлось защититься отбивом, но чакра сберегла хрупкую сталь - никаких зазубрин. Остальное подождёт до тренировочной площадки. Тензо лопотал о своём желании позаниматься вместе. Вот и вспомним прошлые деньки.

Сёши, теперь ещё и Сенджу

В воскресной схватке двух ёкодзун (Какаши VS Тсунаде) я не участвовал. Один раз сунулся в гостиную с чаем, но меня тут же выставили, поручив развлекать остальных гостей - помощницу Сенджу и поросёнка.

Я не возражал.

Какой смысл? Узнать до чего доспорят взрослые? Ещё успеется.

Меня заворожил свинтус. Сообразительный хрюндель отвечал на вопросы киванием или мотанием головы, издавал множество смешных звуков и обладал совершенно кошачьим характером. Стоило немного почесать толстенький загривок - Тон-Тон немедленно плюхался на пузо и принимался блаженно вздыхать.

Я угорал над балдеющей свининой, попутно отвечая на вопросы Шизуне. Тему прошедшей миссии она не трогала - говорили всё больше о моих увлечениях и деревенских новостях... Не знаю, о чём спорили "ёкодзуны", но я успел провести гостей по всем цивильным местам в доме, показать свои рисунки и коллекцию керамики, собранную ещё мамой Какаши. Мы полюбовались крошечным внутренний садиком и просторным внешним садом, посетили запущенный чайный павильон (ни разу не использованный по назначению) и даже оценили вид, открывающийся с глицинии. Наконец, меня позвали выслушать высокое решение.

Тсунаде нервно мяла рукав хаори, отец утомлённо тёр бровь. Похоже, горе-переговорщики с самого начала взяли неверный тон (слишком злобный) и теперь дулись друг на друга. Используя непривычно угловатые формулировки, Какаши объявил, что глава семьи Сенджу желает принять во мне участие, на правах старшей родственницы. Я честно перепёр казённую тарабарщину на обычный язык и всё равно не понял, что она означает.

Отец пояснил: к родственнице придётся прислушиваться и, по возможности, выполнять её пожелания. Взамен я получу статус члена младшей ветви семьи Сенджу. Новёхонькой ветви, состоящей из одного меня. На что годится этот статус, не уточнялось. От меня взрослые хотели услышать только "да" или "нет". Не успей я напялить хитай, они и вовсе решили бы вопрос вдвоечка, промеж собой.

Какаши ждал ответа с умеренным интересом, а вот лицо Тсунаде больше походило на маску. Выслушав заверения в моей абсолютной готовности принять ещё один родственный авторитет и связанные с этим последствия, отец пожал плечами:

– Надеюсь, вы довольны, Сенджу-сама?

– Да, благодарю. Можете не трудиться, Хатаке-сан, формальности я улажу сама.

Какаши изобразил приторную улыбку:

– Очень обяжете. Тогда я вас оставлю, - и смотался шуншином в своей излюбленной манере, не дожидаясь ответа.