Могу думать. Теперь, когда немного успокоился, то даже относительно связно.

Могу маяться от своего положения и злобствовать на свою тупость.

Спать не тянет. И я не уверен, что сумею.

Есть неясное ощущение капающего времени, но нет внятной меры отсчёта.

Иногда случаются галлюцинации. Их я списываю на шуточки мозга, отрезанного от органов чувств. Они совершенно бессвязные, но само наличие видений немного обнадёживает. Позволяет предположить, что мозг у меня всё-таки имеется. Где-то там...

Э-эй!!.. Мо-оозг!.. Ты здесь?!

Молчит.

Пожалуй, ТАК я ещё не встревал. Беспомощность +1000.

Хатаке Какаши, Тсунаде Сенджу и немного откровенности - 2

Я подозревал, что мной захотят подмести пол и подровнять стены, но Сенджу, бросив один единственный взгляд на полированный камень, побежала прямиком к доске. На мягкую пробковую поверхность Сёши крепил листки с записями и не всегда понятные рисунки. За последние месяцы количество исписанных клочков заметно выросло.

– Это он делал?
– Тсунаде торопливо пролистала пёстрые наслоения.

– Да.

В бумажном месиве прослеживалось подобие системы, но сходу понять, что означают сокращения и пиктограммы я бы не взялся. Изучение плиты было для мелкого чем-то средним между решением сложной головоломки и постижением предмета искусства.

– Он говорил, до какого слоя добрался?

– Только до первого.

– Погано!..
– Тсунаде оторвалась от доски и забегала по широкому кругу.
– Погано-погано-погано...

Я присел, пристраивая Сёши поудобнее. Мне казалось, что вспышки чакры немного поменяли оттенок, но он всё также тряпично обвисал в моих руках. Потерпи, мелкий! Мы постараемся поскорее.

– Точно!
– мечущаяся Сенджу остановилась, словно налетела на стену.

В замкнутом помещении хлопок дзютсу прозвучал оглушительно громко. Туман осел, выпуская партнёра Тсунаде. Действительно полосатый слизняк. Не показалось мне той ночью. И здоровенный какой!

– Катсую, забери камень!

Животное подковкой обернулось вокруг скрижали.

– Сенджу-сама, вы уверены, что это безопасно?
– зрелища камня, тонущего в мягком теле, было очень странным.

– Не переживай, Какаши! Это ненадолго. Она его выплюнет, а мы пока откроем хранилище!

Хранилище? Какое?.. И как мы пройдём по лестницам с этой зверюгой? Она сплющится? Нет. Оказалось, что тащить улитку через всю Коноху Тсунаде не собиралась - отослала её обратно вместе с камнем.

– Чего сидишь?
– женщина нетерпеливо притопнула.
– Шевелись, давай! Работы полно!

Сёши всё там же

Не следовало мне лезть в подвал в таком обалделом состоянии. Забыл, с чем имею дело. Обнаглел. Расслабился. Решил, что самый умный. И проиграл. Вообще всё! Вплоть до собственного тела.

Такой вот результат нетерпения и необоснованной хитрожопости.

А виноват был, конечно, Призыв, с которым я ковырялся второй месяц. Некоторые успехи были, но не сказать, что весомые. В изучении дзютсу обнаружился объективный предел. С лёту освоив понятное, я уткнулся в вопросы, требующие длительной проработки, и забуксовал.

Начало выглядело привычно - смешать чакру и вложить её в ручные печати. Зато потом начинались шаманские пляски: скрепление Договора кровью, использование связующей фуин (отражение той, что в свитке) и соединение разных точек пространства. Для счастья мне не хватало двух вещей - чакры и навыка управления кейраку-кей.

Начал с "простого". На вдохновенном упрямстве отполировал свои потоки до зеркального блеска, прожёг-проплавил в себе четвёртый дополнительный, разогнал очаг и понял, что дураков работа любит. Потому что теперь чакру следовало пристроить к делу. Да не абы как, а единственно правильным способом! Метод, изложенный в учебнике, подходил исключительно задротам. Всё равно что взять километр спутанного оптоволокна, полведра расколотых призм и фонарик, а потом, используя весь этот хлам, пытаться получить оттенок света, записанный шестнадцатеричным числом. Без гарантии уверенного повторения результата.

Нафиг-нафиг! Пошёл к Какаши.

Отец посмотрел на мои потуги, разбил задачу на мелкие куски-упражнения и завещал повторять до результата. Я был уже учёный и сначала поинтересовался альтернативами. Заменой продолжительных экзерсисов оказались небезобидные препараты. Химия облегчала управление потоками здесь и сейчас, но имела печальную статистику превращения кейраку-кей в вермишель. Применяли её от безысходности, в надежде на чудо. Большинство чудаков необратимо калечились.

Не вариант!