– Э… но Рюдзаки…

– Не поймите меня неправильно, в целом я с объяснением согласен. Но только не в этой точке.

– Но… тогда… - если он забраковал самую важную дату, все доказательства шли прахом. Он прекрасно отказался соглашаться со всем, выдвинутым ей до этого.

– Но у меня есть предположение. Мисора, вы ведь выросли в Японии, верно? Тогда вы лучше меня обращаетесь с японскими цифрами.

– Кандзи?

– Представьте двадцать два, написанные кандзи.

Кандзи…

Она вообразила иероглифы, но усмотреть ничего не смогла.

– Ну как?

– Не понимаю, что вы…

– О, тогда позвольте мне подсказать. Мисора, представьте себе средний иероглиф, десять: это знак плюс. Что, собственно, превращает фразу в два плюс два.

– А.

Это не была подсказка. Это был ответ.

– Сложите их, и получится четыре… а вы уже замечательно объяснили, что четверка – это один плюс три. Наконец, поскольку один плюс три это "В", мы должны сложить один и три, чтобы получить форму "В". Поэтому мы и можем прочитать двадцать два как "В". Нам просто требуется иная причина для сложения цифр. В таком виде ваше объяснение даты четвертого убийства звучит четко. Я поначалу был сбит с толку уверенностью вашего изложения и немного впал в ажиотаж, цепляясь за хвост мысли… но теперь счастлив, как после чашки патоки.

Метафора вызвала у Мисоры приступ изжоги.

Однако, несмотря ни на что, Рюдзаки поверил в то, что четвертое убийство произойдет не когда-нибудь, а двадцать второго. Не полностью, поскольку его объяснение для конкретного случая оказалось лучшим, но теперь она все же могла немного расслабиться.

– Но, Мисора, - сказал Рюдзаки. – Еще кое-что.

– Да?

Это было уже второе кое-что.

Оно застало ее врасплох.

– Ваши выводы основываются на заключении, что убийца выбирает жертвы по принципу инициалов В. В.. Но ведь мы уже говорили, что вероятность инициалов Q. Q., а не В. В. все еще никуда не делась.

– А, да…

Если четвертой жертвой окажется лежащий лицом вниз ребенок с инициалами Q. Q., все их теории вылетят в трубу.

– Если это Q, а не В, тогда ваше предположение тонет. Вы, получается, высосали его из пальца, основываясь на ошибочной посылке. На совпадении.

– Совпадении… что число тринадцать выглядит, как В? Но это же очевидно, и Q сюда идеально вписывается…

– Да. Согласен. Я не верю, что здесь есть место совпадениям. Но ваша теория основана на полной картине. Создана постфактум. Я хотел бы знать, почему для ее построения вы выбрали В, а не Q?

– Ну…

Потому что L так сказал. Достаточно четко. "Убийца – В". Она по умолчанию знала. Но Рюдзаки же говорить нельзя. Она должна была сохранять в тайне свое сотрудничество с L, так что нужно было постоянно держать себя в руках, а язык за зубами, чтобы не сболтнуть ничего лишнего, каким бы долгим ни оказывался разговор.

– Я думала, с имеющимися у нас на данный момент тремя жертвами… среди которых два В против одной Q, В просто выглядит более вероятным… Я, конечно, рассматривала и Q, но не смогла найти никаких примеров, - попыталась вывернуться она … но осознала всю хлипкость оправданий, стоило только вылететь последнему слову.

И Рюдзаки, разумеется, не упустил возможности проехаться по ним туда-обратно.

– Так субъективно. И ни единого факта.

Хорошее настроение улетучилось. Она закусила губу. Все заключения строились только для того, чтобы прикрыть спину, обосновать готовый ответ L. За Мисорой стояло слово L, так что и умозаключения были, возможно, верны, однако это ничего не меняло.

– Убийца это Б.

– Что?

– Нет, в смысле, он так зациклен на букве "В". Возможно, сама эта зацикленность является частью сообщения, и инициалы убийцы тоже В. В..

– Или Q. Q.. Вы говорите, многие детали сходятся на В, однако, также вероятно, что мы проглядели ниточки, тянущиеся к Q..

– Да… видимо...

– Таким образом, я считаю, что В более вероятна, чем Q.. Более, чем на девяносто девять процентов, - заключил Рюдзаки.

В сущности, взяв назад все, сказанное за последнюю минуту.

– Есть неплохой шанс, что инициалы убийцы также на В.. Все жертвы – В. В.. И убийца тоже… это становится интересно.

– Интересно?

– Да. В любом случае, в следующий раз будьте осторожней, Мисора. Если вы соглашаетесь с чем-то, у вас должна быть весомая причина, чтобы согласиться. Если вы с чем-то не согласитесь, у вас должна быть весомая причина не соглашаться. Неважно, насколько стройная, но дедукция, основанная на заблуждении, означает только то, что убийцу вам не победить.

– Победить? Рюдзаки, разве это вопрос победы или поражения?

– Да, - сказал Рюдзаки.
– Вопрос.

Потому что это была дуэль.

L говорил, что пальцем не шевелил, пока на кону не оказывалось более десяти жертв или миллиона долларов. Единственными исключениями из правила были дела уровня L или те, в которые L втягивали личные мотивы. Дело Лос-анджелесского Серийных Убийств "ББ" сочетало в себе оба. Вряд ли необходимо озвучивать уровень сложности этой истории, так как L фактически боролся с собственной копией. Действующий глава Дома Вамми сообщил Квиллишу Вамми о пропавшем в мае В, Ватари передал это L, а тот с тех пор непрерывно искал В даже в процессе расследования других дел. В Доме Вамми его знали только как В – его настоящее имя, Бейонд Бесдэй, оставалось неизвестно, так что поиски были чем-то неосуществимым, но L наконец вышел на его след, когда началась резня. Благодаря этому L знал, кто убийца. Он искал не столько самого убийцу, сколько ответ на загадку. L ждал, ожидал вызова Бейонда Бесдея. L мог поднять любого служителя правопорядка по всему миру, однако в этом случае никого, кроме Мисоры Наоми, не просил о помощи… скорее всего именно потому. Не думаю, что L действительно придавал такое большое значение личной чести, но у каждого свой грешок за душой, и никто не хочет, чтобы его промахи становились достоянием общественности.