– - Дай-ка я тебя, мошенника, поцелую, -- говорит Прохор.

– - Можно.

Друзья троекратно лобызаются. Увидев это, зазубринцы тоже лезут целоваться со старостой.

– - Будет, ну вас!
– - кричит им Лукьян.
– - Вас тут четыреста, всю бороду мне вытрете...

– - Чего там, терпи, Лукаш, ты нас вызволил!..

– - "Я, грит, Ящичков Макар Мосеев"...

– - "А Лукьяна, грит, Шершова нету, весь в отлучке!"

Вставая на цыпочки, к самому носу Калиныча тянется тщедушный, с заплаканными от смеха глазами горбун Карпушка, цепляет его за петельки, трясет изо всей мочи.

– - Лукьян, а Лукьян!.. Лукаха!.. Как ты это, холера, выдумал, а? "Ящичков!" Кто это тебя учил так, а?

Приукрашенное известие пришло в Осташково. Про Калиныча звонил и стар и мал.

– - Лукьян Калиныч-то? Это голова -- об двух мозгах!.. Начальники-то -- ажно в ужас вдались, хлопают себя руками по ляжкам: "И где вы только выкопали такого? Нам с им не сдюжить в разговорах!.. Переходи, говорят, Лукьян Калинов, на нашу сторону, большие деньги возымеешь". А он: "Я, говорит, низвините, по гроб жизни мир не брошу, не мутите, господа начальники, моей груди белой, а то осерчаю..."

Забыли, что два дня назад метались полоумными, не знали, в какую дыру ткнуться, каким богам служить акафисты; теперь ходят, подняв кверху голову, волокут из ометов спрятанное, друг над другом зубоскалят... Приходит еще известие. В Каменку, в девяти верстах от Осташкова, приехали стражники, чтобы арестовать учителя. Шли занятия. Дети завизжали с перепугу, стали прыгать в окна, порезались. Окровавленные, с криком: "Учителя режут!" -- ударились по домам. Со всех концов села к школе сбежались вооруженные мужики. В дверях, с ружьями наперевес, их встретили стражники. Каменцы оторопели, но выискался храбрец -- беззубый, пожелтевший от старости солдат, кривой на правый глаз Аноха, Карс брал приступом.

– - Ну-ко, малец, набирайся храбрости: суй мне в брюхо!
– - прошамкал он, хватая одного из стражников за штык; из-за спины его кто-то допялился до второго штыка, в один миг обезоружили и ворвались в учительскую.

– - Детей наших увечишь, ж-жаба!

Из учительской комнаты до наружных дверей в два порядка выстроившиеся мужики, как чурбан, выкатили ногами пристава на улицу, а там на него напали бабы. Без шапки, в порванной шинели пристав вскочил в сани, но у лошадей перерезали гужи...

Без колокольного звона, без наряда все Осташково высыпало на площадь, с хохотом передавая друг другу раздутое известие. Двух десятских отрядили звать меня, шахтера, Галкина.

– - Что ты, Иван, сидишь, пальцы считаешь, старики велят тебе идти на сходку, на совет... Погляди-ка, что там делается!

Нас встретили шутками.

– - Когда не надо, кричите: "Выходи на сходку!" -- а то прячетесь?.. Слыхали, что на Каменке-то вышло?

– - Это очень даже хорошо, ребятушки, что так ловко, -- отвечал радостный маньчжурец.
– - Ну-ка, кто помоложе, тащите мне кубаретку, я речь вам выскажу. Мне надо рассказать вам, отчего мы все стали такие непочетники начальству, в этом есть большая причина.

– - Стало быть, не без того!..

– - Я, бывало, в Харбине, в лазарете этом самом, лежу-лежу... А-а, мать его курицу! Какал наша жизнь, никогда у нас не будет по-хорошему!..

– - Ан -- ошибся!

– - Не туда сошник надел!..

– - Здорово дал маху!
– - крутил головой Галкин.

– - Дыть что же -- не святой, наперед угадать только святые в силе, -- успокаивали его.

– - Потом приехал домой, гляжу: день и ночь около меня Ванюшка Володимеров крутится, чего-то ему хочется спросить у меня, надоел даже, признаться...

– - День-деньской, это на кого ни доведись -- надоест...

– - Выпытал его, узнал, что за перепел. "Давай, мол, Ванюха, дело делать..." -- "Давай, говорит, Проша... Я, говорит, тебе на весь век помощник!.." А я ему: "Ни черта, браток, у нас с тобой не выйдет, глянь-ка -- серь какая!.."

– - Вот и тут ошибся!..

– - Два раза: в Харбине и в Осташкове ошибся!..

– - Не выйдет да не выйдет, только, бывало, и думки в голове. Ну что же, принесли кубаретку?.. Я сейчас вам выскажу речь...

– - Погодь, Прохор!
– - раздался сзади густой бас.
– - Что это, ей-богу, право, где ни соткнемся, все, например, либо Ванюшка, либо разновер захаровский, либо ты слова говорите, а нас, например, много, каждому хочется... Ну ко-сь> я маленько покартавлю!..

К Галкину протискался пилатовский старик Софонтий.

– - Куда его, черта лысого, суют!
– - закричала молодежь, но на нее зашикали. Под оглушительный смех Софонтий взобрался на табурет и несколько времени, во весь рот улыбаясь, подмаргивая, на насмешки отвечая бранью, глядел по сторонам.