окрестных деревень, местные партийные и профсоюзные работники,

молодежь. Приходили по разным делам: кто с жалобой на кулаков, кто с

просьбой выделить докладчика - кто с чем.

В Проскурове налаживалась жизнь советского города.

И вдруг в один день все переменилось...

Это был знойный, душный день конца июля. Штаб не работал: было

воскресенье. Я побродил в городском саду, послушал музыку, пришел

домой, поужинал. Но спать не хотелось. И, растянувшись на кровати у

открытого окна, я стал перелистывать конспект лекций Теслера, нашего

комбрига. Вот человек! Сначала я думал, что он из каких-нибудь ученых,

– столько знает! Есть же у нас ученые, которые в революцию вместе с

рабочим классом встали за социализм, как, например, Клементий

Аркадьевич Тимирязев. И вдруг я узнаю - батрак! Потом он был рабочим в

Риге. Даже голодая и бедствуя, Теслер не расставался с книжкой.

Добирался он и до подпольной литературы большевиков, так что еще в

царское время стал понимать, кто враги рабочего класса и как с ними

бороться.

В Красной Армии Теслер начал службу в батальоне латышских

стрелков и очень скоро стал командовать этим батальоном. А потом его

назначили к нам комбригом. Наверное, отличился в боях. Да и порядок

умеет навести - это мы почувствовали сразу, как только Теслер

появился. Тогда же был прислан из Москвы Иван Лаврентьич - ставить

политработу. Очень хорошо поладили они между собой. И стали мы звать

командира бригады Августом Ивановичем. Настоящее-то отчество у него

совсем другое. А мы соединили: один Август, другой Иван - так пусть

главное наше командование называется Августом Ивановичем!

А потом, когда бригада вступила в бои против петлюровцев и

германских оккупантов на Украине, мы на деле узнали нашего молчаливого

и сурового на вид комбрига и полюбили его.

В Проскурове, находясь в штабе, я сам убедился, до чего

пристрастен Теслер к книгам: едва он сошел с боевого коня, как сразу

зарылся в местной городской библиотеке. Все книги пересмотрел!

Библиотека оказалась плохонькой, разоренной, но Теслер

организовал там "советскую полку". Книги и брошюры для этой полки он

вместе с Иваном Лаврентьичем набирал из каждой посылки, которую мы

получали для политотдела из центра.

Теслер задумал написать брошюру для красноармейцев "О братстве

советских народов" и читал на эту же тему лекции в нашем

политотдельском кружке.

Руководитель строгий. Только лишь лекцией у него не обойдешься,

как бы старательно ни записывал. Велит в библиотеке бывать, а там он

видит каждого, кто за книгой.

Перелистываю я тетрадку и досадую на себя за то, что из-за

поездки в деревню не попал сегодня на лекцию, а Теслер с этим,

конечно, не посчитается. Задумался я и вдруг слышу - конский топот под

окном. Мелькая в полосе света, один за другим галопом понеслись

всадники. Патруль... Но что за скачки в полночь? Я отложил тетрадку.

Тут что-то неладно.

Я выбежал на улицу и прислушался к быстро удалявшемуся топоту.

Всадники на полном скаку повернули к казармам.

"А ведь они со стороны штаба проскакали, - вдруг сообразил я. -

Что бы это значило?"

Я вернулся в свою комнату, схватил фуражку, наган и со всех ног

бросился в штаб.

x x x

Запыхавшись от бега, я торопливо вошел в двери гимназии, и тут

сразу, скрестив винтовки, мне преградили дорогу часовые. Я показал

пропуск и пошел по коридору. На втором этаже опять часовые. Странно,

здесь часовых никогда не ставили... Я опять достал свой пропуск и,

больше уже не пряча, одним духом взбежал по лестнице. Заглянул в

комнату политотдела - пусто, темно. Я пошел на цыпочках к актовому

залу, где помещался оперативный отдел штаба. Приоткрыл дверь, гляжу -

а в зале все наше командование... Полный сбор!

Я тихонько вошел и присел на свободный стул, под бронзовой

лампой.