Собрались почтенные люди. Каждый из них участвовал во встрече Ленина,

был на площади, видел броневик. И в стремлении раскрыть истину людям

нельзя отказать - вон какие тут разыгрывались баталии вокруг

броневика!.. А в результате что? Ни одного достоверного сведения.

Признаюсь, для меня это психологическая загадка... А твое мнение,

товарищ Домокуров?

– А что я? - отозвался Сергей с горечью. - Знаю только, что в

царской армии числилось сто двадцать броневиков. К семнадцатому году.

Это по спискам ГАУ, которые мне удалось обнаружить. Числилось, а где

они? Неизвестно.

Семибратов заинтересовался:

– А что такое ГАУ?

– Главное артиллерийское управление царской армии, - объяснил

Сергей.

Семибратов вцепился в свою бородку. Сидел озадаченный.

– Сто двадцать...
– бормотал он.
– А нам из этой армады предстоит

выделить один-единственный... Да, тут нужны приметы и приметы. Много

примет, чтобы составить паспорт броневика. А хорошо составленный

паспорт - это почти фотография... Словом, нужен паспорт, иначе

бессмысленно и начинать поиски.

– Константин Ермолаич! - вырвалось тут у Домокурова.
– А сами вы

почему отмалчиваетесь? Назовите приметы, какие помните, вот и начнем

составлять паспорт броневика!

Старый политкаторжанин вздохнул.

– Эх, дружок, рад бы!.. Да только оттуда, где я кандалил, до

Питера чуть разве поближе, чем с того света... Не поспел я к

возвращению Владимира Ильича.

x x x

В этот предвесенний, но еще зимний день - с мокрыми сосульками на

солнцепеке и с морозцем в тени - несметная армия лыжников в ярких

костюмах устремилась к Финляндскому вокзалу.

Ни спортивных еще магазинов в городе, ни фабрик, которые бы

работали на спортсменов...

Но молодежь не унывала. Это даже интересно: из домашних обносков,

которые не жалко дотрепать в лесу, скомбинировать костюм - да так, что

заплаты говорили не о скудости гардероба, а о веселой фантазии

советских девушек и ребят.

Домокуров как обычно примкнул к студенческой компании. Шумно и

весело! А в это воскресенье ему выпало дежурство по лыжной вылазке,

приехать пришлось спозаранку.

Отстояв длиннющую очередь к кассам, он купил на всех билеты и

вышел маячить на площадь. Стоял, мерз, а перед ним Финляндский вокзал.

Мелькнула мысль: ведь здесь, на этом самом месте, в семнадцатом

году был митинг. Встречали товарища Ленина. Ну-ка, кто ближе всех мог

пробраться к броневику? Железнодорожники! Они же здесь хозяева, как у

себя-то на вокзале!

x x x

С 3 апреля 1917 года, почти за десять лет, состав

железнодорожников на Финляндском вокзале, конечно, изменился. Но

старожилы нашлись.

Домокурову устроили свидание с товарищем Пресси.

Сергей застал железнодорожника за арифмометром, среди листов со

статистическими таблицами.

Познакомились.

– Товарищ Пресси, когда Владимир Ильич говорил, вы откуда

слушали? Не очень далеко были?

Тот улыбнулся.

– Это же вокзал. А я железнодорожник. Так что место у меня,

считай, было литерное. Чтобы не соврать вам...
– Он подумал немного,

потом уверенно вытянул перед собой руку.

– Так близко?! - воскликнул Домокуров, замирая. - У самого

броневика?

Пресси поправил:

– Ну, нельзя сказать - у самого. У самого броневика были матросы,

а я сразу за ними. Метрах в двух...

"В двух метрах!
– торжествовал Сергей.
– Да тут можно было каждую

гайку на броне разглядеть!"

Домокуров раскрыл блокнот.

Однако Пресси начал издалека. Должно быть, встреча с молодым

человеком, в котором он увидел заинтересованного слушателя,

расположила его к воспоминаниям.

– Итак, молодой человек, знаете ли вы, что такое "кастрюлька"?

И перед Сергеем раскрылась жизнь железнодорожного рабочего из