рассматривали его вначале лишь как наше временное пристанище.

Никакого строительства в крохотном историческом городке не велось вовсе,

и квартиру от института можно было получить, если только она освобождалась

в результате внезапной смерти сотрудника, причём одинокого, на что, конечно,

не стоило особенно рассчитывать.

Нам дали комнату в хорошем семейном общежитии, однако Мишенька подрастал,

к тому же мы планировали завести и второго ребёнка, и следовало позаботиться

о создании детям нормальных условий жизни.

Поэтому мы собирались через пару-тройку лет навсегда перебраться в Одессу,

к бабушкам, тётушкам, синему Чёрному морю, фруктам, солнцу и прочим благам.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Когда оба сына Маечки встали на ноги, семья разъехалась, разменявши огромную

ведомственную квартиру, ибо две младшие из трёх сестёр-чекисток вышли замуж,

но протекло время, Анюша умерла, а тётки овдовели, и мои родители, естественно,

предложили пожилой родне снова поселиться с ними вместе.

При этом освобождалась одна из квартир, просторная и в прекрасном районе,

и семейный конклав постановил подарить её старшему внуку, то есть мне.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Правда, персональные пенсионерки, орденоноски и закалённые коммунистки,

привыкшие сами печься о других, не спешили с обменом, стараясь до конца

обходиться собственными силами, но гнёт лет и диагнозы заставили гордых дам

скрепя сердце принять протянутую им руку помощи их питомицы и её мужа.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Невзирая на искренние уверения начальства о моей блестящей будущности

в грядущей рыночной фотопромышленности, ситуация внушала беспокойство

и я был рад услышать от одесситов, что вариант, устраивавший всех, нашёлся.

Я уже приглядел там себе и место работы, в океанографической лаборатории,

где отыскались несколько старых знакомцев, надёжных друзей.

Группа занималась глубоко засекреченными исследованиями гидроакустики,

много лет щедро и очень стабильно финансируемыми министерством обороны,

и в ней мне была гарантирована должность ведущего специалиста.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

По советскому законодательству, тётка не могла подарить мне квартиру,

пока я проживал в Переславле, и я должен был уволиться, переехать в Одессу

и прописаться к моей престарелой родственнице.

Процедура переоформления жилплощади занимала не один месяц, и чем ближе она

подходила к успешному финалу, тем отчего-то большую и большую нервозность

проявляла Галина.

Умом жена осознавала уйму преимуществ нашего переселения, и Одесса

нравилась ей, особенно поскольку половину года мы бы там проводили на даче,

но её мучили предчувствия, сны и голоса, велевшие не покидать Переславля,

и дабы успокоить её, я пообещал, что если когда-нибудь семье предоставится

случай туда вернуться, мы непременно сейчас же его используем.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Я вряд ли рисковал, дав такое обещание, ибо в маленьком городке, где все

знали друг друга хотя бы понаслышке, не было ни единой души, желавшей

обменять Подмосковье на юг, и тщательные розыски, проведенные Галиной,

не выявили никого, имевшего побуждение к подобной сделке.

Настаивать на том, чтобы мы отказались от подарка и обрекли детей в будущем

неопределённое время жить по чужим углам, жена, конечно, не могла и решила

с помощью логики победить свою необоснованную тревогу, увы, нараставшую.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Вдруг в тот момент, когда документы преодолели рогатки системы и я вступил

в полноправное владение двухкомнатным кооперативом тёти, по Переславлю

прокатилась первая волна увольнений и кормилец одной многодетной семьи

остался без должности и сбережений.

К счастью, у бедняги тут объявился потерянный давно бездетный дядюшка,

процветавший, как легко догадается Читатель, в Одессе и принявший участие

в несовершеннолетних племянниках, отыскавши для их папаши хлебное место.