подпускали, кричали, что, мол, русские плохие. Еле уладили конфликт». Сергея

Алексеевича Игнатьева поразила другая картина: «Во время остановки в Каунасе

я запомнил, как по улице вели человек 150 мужиков и баб. Это литовцев

выселяли, вели на погрузку».

Другие миновали эти места спокойно.

' Щ Очень хорошо помню: когда приехали в Каунас, устроили для всех баню.

Впервые за всю дорогу. Удивили удобства в бане. У нас-то в городе была

обыкновенная баня, а здесь — душ, ванны. Местное население, литовцы,

спокойно к нам относились. Иногда что-нибудь продавали из продуктов, —

рассказывает Александра Андреевна Клюка, уроженка Тамбовской области.

«По пути следования в Калининградскую область переселенцы были

обеспечены свежими газетами, журналами и художественной литературой в Буе,

Ярославле и Каунасе, а также были обеспечены настольными играми (шашки,

шахматы, домино, детские игрушки и лото). Агитаторы-переселенцы Ведерников,

Прокошев, Калинина, Тимкин, Козлова, Толмачев и Шестаков проводили беседы и

читки газет по вагонам».

Из отчета переселенческого отдела Кировской области за 1948 год.

ГАКирО. Ф. 2169. Оп. 25. Д. 14. Л. 51.

Однако не только в переселенческих эшелонах прибывали люди в новую

область. Ехали специалисты по направлениям министерств, выпускники вузов и

техникумов по распределению; ехали в одиночку и семьями. Добирались они

обычными пассажирскими поездами, билет от Москвы до Кенигсберга стоил всего

семнадцать рублей —: по тем временам дешево. Ехали в область и люди, не

имевшие специальных предписаний, по собственной инициативе. Сложным был

проезд в область для тех, кто не имел нужных документов.

Вспоминает Юлия Васильевна Гомонова из Смоленской области: — В

Кенигсберг меня подговорила ехать подруга. Добрались с ней до Каунаса

пригородными поездами, так как на прямой пассажирский поезд попасть было

невозможно. От Каунаса военные помогли. Они высунули из окна поезда билеты

и кричат: «Эти Девушки с нами, вот их билеты!» Нас и пропустили. При подъезде

к Кенигсбергу меня задержали, ведь я не имела документов на право въезда в

область. И прямо с поезда повели в комендатуру. В комендатуре главным был

какой-то военный, но сидел там и милиционер. Тут же сидели задержанные

спекулянты —- везли водку. Но меня вызвали первой — девчонка. Я объяснила,

что ехала с подругой, из вещей — только чемоданчик. Посмотрели содержимое

чемоданчика, а там одно белье. Потом отпустили.

31

Как видим, даже при таком пропускном режиме можно было подпасть на

территорию Восточной Пруссии без документов. Вот, например, подробный

рассказ Валерия Михайловича Вин от р а До в а, бывшего беспризорника

военного времени из Калининской области: г*? Спустя двадцать дней после

окончания войны я и несколько соседских пацанов пробрались на границу с

Восточной Пруссией. Мы знали, что пограничники с собаками проверяют

эшелоны, и потому прятались в металлоизделия, которые везли широким потоком

для восстановления железных дорог в бывшей Восточной Пруссии: костыли,

гайки, рельсы, шпалы. Под пбкровом ночи мы закапывали друг друга в эти гайки.

А в первый раз я добирался до Кенигсберга в воздушном ящике под вагоном. Мы

были маленькие ростом, щуплые. Залазили в эти ящики, последний нас

закрывал, а сам забирался на платформу и закапывался в эти гайки. В

Кенигсберге высадились на территории нынешней станции Калининград-

Сортировочная. Прошлись по теперешнему Балтийскому району — все вокруг

было разрушено. Зрелище ужасное. Прошлись мимо Кафедрального собора,

походили по его подвалам, потому что нам кто-то сказал, что там сохранились

буфеты. Мы искали себе пропитание и пристанище. Ночевали в разбитом

трамвае, заброшенных железнодорожных вагонах. Было начало июня и довольно

тепло. У нас была цель: достать себе какую-нибудь одежду и продукты. Мы были

фактически босые, наша одежда была изодрана. Нередко мы

становились в очередь у солдатских кухонь, раздававших пищу немецким

детям, они нам уступали дорогу. Но были и кухни, где кормили таких же, как и мы,