— Мы были в затопленных районах, вода там стояла на сорок сантиметров.

Это произошло потому, что немцы взорвали защитные дамбы, чтобы

воспрепятствовать прохождению нашей военной техники. Мы только по дороге

могли идти, а рядом с дорогой воды по колено стояло.

О Том, как спасали затопленные земли, можно представить из рассказа

Александра Николаевича Пушкарева, живущего в Славске.

— Славский район ниже уровня моря на полтора-два метра. В войну дамба

была разрушена, водонасосные станции взорваны, район затопило. Сюда со всей

Калининградской области народ посылали, как на картошку. Кто-то

добросовестно работал, а некоторые тяп-ляп. Канаву не выкопают даже, бросят

сверху доски, засыпят землей и все. А вода-то себе дорогу найдет. Много раз

дамбу прорывало. Часто приходилось ее заделывать. У немцев рядом проходила

узкоколейка, мы ее прямо на дамбу поставили и с вагонетки сыпали землю,

поднимали уровень дамбы.

Иная, совершенно непривычная для переселенцев, оказалась у немцев

пастбищная система. Александр Тимофеевич Игнатьев и Агния Павловна Бусель

считают, что новоселам у немцев было чему поучиться. К примеру, все

пастбищные угодья у них были огорожены

проволокой, а переселенцы поснимали ее на всякие нужды. Колодцы были

вырыты для питья скота. Луга на квадраты разделены: скот пасется на квадрате

несколько дней, потом его в другой квадрат загоняют потом в третий, а там пока

трава подрастет. Специально тимофеевку, клевер и люцерну подсевали.

Переселенцы, приехав ни новую землю и столкнувшись с такими

проволочными «квадратами», не воспринимали их частью пастбищной системы.

Обычная мысль, приходившая в те послевоенные годы, что это противопехотные

заграждения или что-то в этом роде. Сетку и проволоку снимали, сдавали в

металлолом. Анна Александровна Гуляева из поселка Рожково Гурьевского

района признается, что односельчане ходили по полям, выкапывали столбы и два

года топили ими печи.

В воспоминаниях селян мы смогли найти немного примеров освоения

немецких традиций в сельском хозяйстве.

«Средняя урожайность по Восточной Пруссии в 1943 г. составляла (в

центнерах с гектара): рожь — 18,6, пшеница — 20,2, картофель — 125».

Из справки о состоянии сельского хозяйства Восточной Пруссии.

ГАКО. Ф. 181. Оп. 1 вс. Д. 10. Л. 109 об.

«По отчетным данным средний урожай зерновых в колхозах указанных

[Нестеровского, Гусевского и Краснознаменского] районов не превышает 3-4

центнера и 25-30 центнеров картофеля с одного га <...> Причиной низких урожаев

в переселенческих колхозах Калининградской области в 1947 году послужило

невыполнение постановления февральского пленума ЦК ВКП(б) «О мерах

подъема сельского хозяйства в послевоенный период».

70

Из отчета о проверке хозяйственного устройства переселенцев

Калининградской области за 1947 год.

ЦГА РСФСР. Ф. 374. Оп. 2. Д. 631. Л. 129.

Корова — кормилица

Восточная Пруссия была в Германии краем развитого животноводства, чему

способствовало обилие пастбищ, лугов, разнообразие трав. Это не сразу учли и

осознали первые переселенцы и те, кому было поручено руководить созданием

новой советской области. В

этом отношении любопытны воспоминания жителя Краснознаменска

Михаила НиколаевичаМешалкина.

— В конце войны воинским частям давали задание собирать скот, лошадей.

Наша дивизия собрала что-то около трех тысяч лошадей и коров, их отправляли

в Смоленскую, Орловскую области. Правда, там они начали дохнуть: климат не

подходил, корм был другой. Оттуда стали скот назад возвращать. И сейчас

порода крупного рогатого скота здесь немецкая. А тогда мне запомнились строчки

из стихотворения, напечатанного в нашей армейской газете: «Крыши острые, а

коровы только пестрые».