«Когда война кончилась, нам сразу сказали, что, дорогие товарищи, мы теперь

вам можем давать только сахар, табак. Ну, спички, соль. А остальное вы все сами

добывайте...»

И занялись солдаты сельским хозяйством. Они работали в подсобных

хозяйствах воинских частей, выращивали картофель, овощи, разводили коров,

свиней. Руководили таким «сельхозпроизводством» также военные.

^— Вот рядом стояла рота, она выращивала овощи, продолжал Николай

Иванович Чудинов. — У нас животноводческая рота была. Мы содержали более

девятисот голов крупного рогатого скота. Нас двадцать два солдата было в моем

взводе. Солдаты сеяли, убирали, молотили то, что оставалось еще от немцев на

полях, и то, что на чердаках находили. А скот мы насобирали — тут много

брошенных коров бродила А потом на этих землях были созданы военные

совхозы. Поначалу там немцы работали, потом уже стали наши русские

приезжать.

Михаил Николаевич Мешалкин живет в области с 1945 года. После

расформирования части его направили в 1946 году в Краснознаменск, в военный

совхоз бригадиром тракторного отряда.

— Мы работали на немецких тракторах «Ландас Бульдог» —

одноцилиндровых с трубкой, на «ЧТЗ» — больших гусеничных тракторах. В

хозяйстве работали солдаты, немного наших гражданских, а половина работников

были немцы. Их пришлось собирать по хуторам и поселкам. В первую весну мы

посеяли трофейный ячмень. В Пилькаллене во время войны была немецкая

комендатура, там нашли много зерна. Конечно, не знали, как взойдет. Посадили

помидоры, огурцы, капусту. Вырос богатый урожай. Помидоры машинами

вывозили, снабжали воинские части.

Не все военные оказались столь рачительными хозяевами.

— В каждой воинской части было создано свое подсобное хозяйство, потом

они преобразовались в военные совхозы, — вспоминает Александр Игнатьевич

Фурманов. — Наш полк имел подсобное хозяйство в Орловке. Там было большое

дойное стадо. Мне очень понравилась ферма, потому что раньше я такой

чистоты и порядка на фермах не видел. Рядом было поместье, и на его

65

территории тоже чистота и порядок. На этой ферме я впервые увидел

автопоилки.

«Недопустимо безобразничают части 26 с[трелковой] д[ивизии], которые

почти полностью уничтожили с[ело] Гавайтен, где должен быть размещен колхоз.

Постановили:

1. Принять к сведению заявление генерал-майора тов. Боброва, что пункт,

разрушенный частями 26 СД, будет восстановлен армией».

Из протокола заседания областной комиссии по подготовке приема

переселенцев в Даркеменском районе от 7 августа 1946 года.

ГАКО. Ф. 181. Оп. 5. Д. 4. Л. 7.

По словам Александра Георгиевича Ф а к е е в а, сельское немецкое

население в основном было приписано к военным совхозам. В

новоорганизованных колхозах они не работали — их туда не брали то ли по

соображениям идеологическим, то ли с учетом их последующей репатриации...

Военные совхозы и подсобные хозяйства, которых в 1945-1946 годах было в

области большинство, постепенно становились хозяйствами чисто гражданскими.

На колхозном собрании

«Перспективы развития сельского хозяйства у нас богатые, и мы обязаны

получать гораздо лучшие урожаи и более высокие доходы от животноводства,

чем прусские помещики».

«Калининградская правда», 25 декабря 1946 года.

«Председателем у нас был Казаков Матвей Захарович. Его еще в поезде

назначили, и он сюда уже председателем приехал», — рассказывает Мария

Тимофеевна Рыжухина. Этот случай не является типичным, но есть в нем общее

для всех воспоминаний: колхозы организовывали «сверху». Обычно это

происходило так: по приезде людям давали два-три дня на обустройство. «Как

устроились —- организовали колхоз. С района начальство приехало, стали

председателя выбирать, бригадиров. Кто раньше на этих должностях работал,

того и выбирали», — вспоминает Екатерина Сергеевна Моргунова из

Нестеровского района. Критичнее отзывается о «выборах», которые проводились