— А кроме тебя, никто не способен поговорить с кем надо?

— Задействованы все, Роберт, можешь не сомневаться, но слишком уж скользкое дело эта политика. Найти общий знаменатель у великого множества интересов не так-то просто. Особенно когда речь идет о таком лакомом куске, как наш «Невод». Всеведение у большинства людей прочно ассоциируется со всемогуществом и, как следствие, со вседозволенностью. Оказаться на обочине в гонке за такой приз, означает упустить главный шанс в жизни. Даже те, с чьей помощью мы создали нашу фирму, — очень серьезные и влиятельные люди — либо умывают руки, либо встают на сторону заговорщиков. Видимо, они ожидали получения сверхприбылей и считают теперь, что проблема в некомпетентности менеджмента. В нашей с тобой некомпетентности, Боб. А потому не хотят упускать шанс безболезненно сменить управляющих и наконец-то хапнуть то, ради чего затевали всю эту эпопею с глобальной спутниковой сетью.

— В Штатах происходит почти то же, но наших сторонников здесь было изначально меньше, чем в Европе и Азии. А уж помогали нам и вовсе единицы, ты же помнишь. Мы просто удачно проскочили на гребне волны успеха «Невода» в других уголках мира. Теперь, похоже, сочувствующих нам больших людей не останется вовсе. Последние события основательно подпортили «Неводу» репутацию, Влад. Раньше обыватели просто ворчали, тихо ругая правительство за воплощение в жизнь классической страшилки про всевидящего Большого Брата, теперь они возмущены еще и тем, что «Невод» барахлит. А уж нападение на меня и крушение сразу двух вертолетов СБН… это вообще не умещается ни в какие рамки.

— Не лезет ни в какие ворота, — поправил Добрецов. — Да, провокация наглая и очень не вовремя. Ладно, Роберт, прилетишь — поговорим. Тебя встретят «вертушки» Питерского отдела. Трех хватит?

— Если больших, да. Я привезу всю группу быстрого реагирования.

— Отлично, прикажу отправить за вами три «Ми-89» и один «трансформер» для прикрытия. На всякий случай. До встречи.

— До свидания, Влад. Извини за эмоциональность, я изрядно переволновался.

— Понимаю. Good luck, Robert…

Саша вернулся в реальность. Выходит, Добрецов пока ни с кем ни о чем не договорился. Это было тревожным знаком. Помощь личной гвардии Бойда будет бесполезна, если до вечера, а вернее — до конца рабочего дня, Владислав не убедит оппонентов сесть за стол переговоров и решить все проблемы мирным путем.

«И шансы… будем говорить откровенно — призрачные. Авторитет „Невода“ подорван, а к команде Главного вновь присоединилась большая часть сильных мира сего. Видимо, они сделали на неутомимого заговорщика-невидимку огромные ставки, когда он готовил свою первую авантюру. Теперь желают всё вернуть. Один раз они обожглись и теперь ни за что не повторят своих промахов. Они больше не позволят себе легкомысленного доверия Главному. Они будут контролировать каждый его шаг, помогать всеми средствами, коих у них в избытке, поскольку надеются не просто вернуть потерянные деньги, но и заработать, как минимум, еще столько же.

Сопротивляться этому катку не сможет даже такой сильный и смелый муравей, как Владислав Добрецов. Единственный, кто сможет остановить новую волну скрытой агрессии… это вы, Александр „Сокол“ Барков, с помощью послушной только вам Системы. Да, других вариантов нет. Разбить врага его же оружием — так и только так. Но что, если это ловушка?»

Саша мысленно развернул воображаемый макет ситуации и взглянул на нее с другого бока.

Да, что, если это ловушка, причем, конкретно для «Сокола»? Ведь недаром еще в Марселе у Баркова возникла эта мысль. Главный явно вел игру на опережение, выманивая Сашу из глухой защиты то с помощью приманки-наемника, то подсылая к нему «диких гусей», но не атакуя его напрямую, то есть не заставляя пустить в ход особые таланты «Сокола». Почему? Путал след, ожидая, когда созреет ситуация? Возможно. А для чего она должна была созреть? Для вынужденной активации Барковым Системы? И что дальше?

«Дальше все очень просто! — осенило Сашу. — Я активирую Систему, а Главный выкладывает некий козырь — например, подключает к игре Прототип, недееспособный в виртуальности, но вполне годный для работы в „Неводе“ — и перехватывает управление микроскопическими войсками. Для этого, правда, Прототипу придется попыхтеть, ведь я не отдам управление Системой без боя, но на этот случай у Главного есть группа захвата. „Дикие Гуси“ с М-станнерами как раз та сила, которая поможет Прототипу и его носителю без особых усилий отнять у меня маршальский жезл. Точно! Вот все и встало на свои места! И, значит, чтобы сорвать планы Главного, я всего-навсего НЕ должен активировать Систему НИ ПРИ КАКИХ обстоятельствах».

Четкое понимание сути происходящего придало Баркову сил и нешуточно взбодрило. Теперь он знал и что делать, и кто виноват. Узнать ответы на эти вечные вопросы — разве не мечта русского интеллигента?

Саша усмехнулся. Цинизм тоже был кстати. Он помогал мыслить трезво, без эмоций, а значит, план дальнейших действий имел все шансы получиться вполне реальным, без недооценки сил противника и шапкозакидательства.

Вновь обыграть Главного стало реально как никогда. Как выразился Владислав, хватило бы времени на подготовку.

Не обращая внимания на удивленные взгляды Климова, Томы и Лены, Барков поднялся со скамейки и решительно пошагал к большому коттеджу. Ему требовалось срочно обсудить сделанные выводы с Добрецовым. Срочно и тет-а-тет. Ведь на основе «озарения» Владиславу Валерьевичу и Саше предстояло построить всю дальнейшую игру.

Откуда не искушенному в глобальных интригах бывшему инженеру Баркову было знать, что выводы он сделал ошибочные и построить на их основе можно было только одно — «братский склеп» для него и всей команды Добрецова.