Начав срезать камыш ножом, сразу же понял: и эта затея не осуществима. Камыш был выше меня почти в два раза, и его надо было бы рубить топором, как дерево. Но топора, к сожалению, у меня тоже не было.

В запасе у меня оставалось всего три патрона, а впереди – холодная, полная неизвестности ночь. Через камыш было видно лишь небольшую часть неба. Как ночная болотная птица выпь – стою, глядя на первые неяркие звезды, и думаю: что же мне делать?..

И вдруг мой слух уловил далекий выстрел. Тут же даю ответный. Жду. Вот выстрелы все ближе и ближе… Наконец, слышу групповой залп: это и есть ориентир моего выхода из плена!

Пробираясь сквозь за росли камыша, я бесконечно сочувствовал диким животным, которые всю жизнь проводят в этих суровых условиях: руки мои были сплошь порезаны, на лице – множество царапин. Но я так был возбужден, что не ощущал никакой боли. Главное: друзья где-то близко!..

Когда, наконец, я вышел на небольшую поляну и почувствовал приятный запах дыма от разведенного костра, мне показалось, что все трудности позади. Но не тут-то было: нас разделяла речная протока! В вечерней темноте эта преграда выглядела довольно зловеще: поверхность воды пугала своей абсолютной чернотой.

Почти не видя друг друга, мы все-таки уже могли переговари ваться. Товарищи посоветовали мне перейти протоку вброд. Но один вид той черной воды приводил меня в трепет – ведь я не умел плавать. А эта река представлялась мне в ту ночь совершенно бездонной…

Но что оставалось делать? После долгих уговоров я согласился рискнуть. Зашел по грудь в воду и вдруг почувствовал, как ноги в тяжелых сапогах все глубже и глубже погружаются в тягучий ил. Испугавшись, возвратился на свой берег и крикнул друзьям: «Лучше умру на берегу, чем в этой тряси не!» Вскоре ночной холод и мокрая одежда вызывали такую дрожь во всем теле, что я решил снова забраться в воду: там было гораздо теплее, чем на берегу.

Друзья решили испробовать следующий вариант спасения: переб росили веревку и посоветовали привязаться к ней – с ее помощью они хотели перетянуть меня на другой берег. Но как только, подбадриваемый их криками, я дошел до уже известной мне глубины, страх взял свое: с необыкновен ной проворностью я принялся развязывать узел этой, как мне каза лось, предательской веревки.

Поняв наконец-то, что мне самому не выбраться из этого речного плена, один из охотников переправился на лошади на мой берег. Но теперь уже я не хотел выходить из согревающей меня воды. Наконец, не уговоры друзей, а их доб рая брань заставила меня сделать это…

С большим трудом мой товарищ втащил меня на холку лошади, которая тоже дрожала от холода как осиновый лист. Сидя на лошади, мы осторожно переправились через протоку. Друзья помогли снять всю мокрую одежду и переодеться в кое-какие свои вещи. После этого меня заставили выпить изрядную порцию спиртного и бегать вок руг костра.

С наступлением рассвета мы начали собираться в обратный путь: охота бы ла закончена…

Надо было видеть картину нашего возвращения с «охоты»: три молодца сидят в телеге, свесив ноги, а следом, спотыкаясь, бредет «горе-охотник»… Вид у меня, пожалуй, был действительно нелепый и смешной – все на мне было явно с чужого плеча. Друзья были непреклонны в своем решении, заставляя меня всю дорогу идти пешком. И только перед въездом в село они разрешили мне забраться в телегу. Что там ни говори, а они к тому времени были уже известными на всю округу охотниками и не желали «пустое» свое возвращение превращать во всеобщее посмешище…

Конечно, «шила в мешке не утаишь» – история нашей охоты вскоре стала известна многим. Но меня это отнюдь не остановило, а наоборот, подзадорило: уже через неделю я стал участником куда более увлекательной охоты – на зайцев…

Много лет прошло с той поры, но и сейчас иногда со мной такое случается: находясь в лесу, могу потерять ориентир и долго выбираться к условленному месту.

Хочу рассказать еще один курьезный случай, связанный с охотой. Он произошел значительно позже, в 1955–1960 годах, в Удмуртии. Был я тогда, как мне казалось, уже достаточно «пожилым человеком» и вполне опытным охотником.

Много раз слышал я от бывалых охотников, что самая удачливая охота на волка – это охота с поросенком. Надо лишь раздобыть подходящего поросенка и сделать его приманкой для хищника. Волк сам, почуяв добычу, выйдет на охотника. А тому останется лишь подстрелить хищника.

Вот эти-то охотничьи россказни и раззадорили меня…

Однажды, решив осуществить охотничью мечту, я обратился в заводское подсобное хозяйство с просьбой продать мне самого худого и визгливого поросенка. Удивленные таким выбором работники свинофермы с удовольствием избави лись от назойливого и изрядно облезшего поросенка с красивой кличкой Зурек. Мне же покупка показалась весьма удачной: пока я вез Зурька к себе домой, он всю дорогу радовал меня своим криком – пищал на все лады!

Поросенку пришлось ждать дня охоты в небольшой загородке, которую я для него устроил между двумя входными дверями нашей квартиры. Несмотря на мои запреты, дочки сразу стали его усиленно подкармливать, чтобы он не визжал от голода.

Наконец, настал долгожданный день. Взяв в машину по росенка, я отправился в путь. Когда остановился в одной из попутных деревень, чтобы отдохнуть и разузнать дальнейшую дорогу, местные ребятишки стали меня упрашивать, чтобы я взял в компанию еще и их щенка – якобы «охотничьей породы». Я не смог отказать, и щенок был посажен в багажник машины к поросенку.