Антарктики, недавно полученных из Лондона, но обстановка требовала постоянного

уточнения. Капитан не подвел. Побратавшись когда-то с полярными летчиками, Сомов

сблизился и с моряками. Любовь оказалась взаимной, вместе им работалось хорошо.

Первым приказом Сомова на первой же остановке «Оби» в Антарктике было: —

Пингвинов не убивать!

Они приближались к кораблю, эти непуганые любопытные создания, и люди с корабля

двинулись им навстречу. Двинулись дружелюбно. Сомов вскоре оформил свой устный

приказ официально, объявив окружающие места заповедником.

Антарктида показала характер в первые же дни. При ярком солнечном свете на толстый,

основательный лед спустили ящики с частями самолета, надеясь собрать его и совершить

авиаразведку. И вдруг все изменилось, ухнул ураганный ветер, мощный лед стал

раскалываться, ящики поплыли в разные стороны... Не такой это лед, как на Северном

полюсе. Здесь у берегов он был фирновый, рыхлый, образовавшийся из снега. Но люди

справились с первым испытанием, ящики подняли, никто не погиб. Самолет собрали

попозже, в другом месте. При его помощи выбрали участок берега для строительства

Мирного.

Поселок Мирный. Фото А. Кочеткова

Сомов помнил разгрузку на льдине, а тут ведь и масштабы и условия иные! Разгрузить

надо три корабля, причалов настоящих нет. Каждый новый шаг экспедиции Сомов не раз

обсуждал в кругу своих сотрудников. У хорошего руководителя работают все — и

действительно, все трудились изо всех сил. Разгрузка судов оказалась задачей

сложнейшей, дело было срочным, время ограничено. Ведь от ледяного барьера судно, как

правило, отделял многокилометровый ледяной припай. Наловчились подавать грузы с

корабля на ледяной барьер, как на крышу пятиэтажного дома. В изобретении способов

немалую роль сыграл верный друг Михаил Семенович Комаров. На этот раз он был с

помощником, своим сыном. Аврал был напряженный, в нем участвовали все ученые,

независимо от званий и степеней. Разгрузка закончилась 14 февраля.

Фирновый лед... Легко было определить его, назвать, предостеречь товарищей. Но люди

привыкли к другому льду, а привычка укореняется, она сильнее новой информации,

сильнее предупреждений. И вот случилась беда.

Двадцатилетний отважный парень, тракторист-комсомолец Иван Хмара, желая спасти

трактор товарища, слегка осевший в лед в районе, огороженном предупредительными

вешками, вскочил в его кабину, попытался вывести трактор наверх и... ушел в ледяную

пучину. Это было вблизи разгрузки, кинооператор Л. Кочетков навел камеру на

трактористов и, сам того не ожидая, снял трагические кадры. А Хмара только что получил

радиограмму о рождении сына...

Для Сомова это был жестокий удар. На траурном митинге он был не в силах сдержать

обильные слезы. Вспоминая об этом событии, он, как всегда, готов был взять вину на себя:

«Виноват я, не догадался снять с кабины трактора дверцу, он бы успел выпрыгнуть...».

Сомов был последователен, и дверцы кабин у тракторов приказал снять. Позднее это

спасло жизнь другому молодому трактористу, который тоже попал под лед, но под водой

выскользнул из кабины и вынырнул из полыньи.

В Мирном был установлен памятный камень с именем Хмары, а на карте появился остров

Хмары.

В Антарктиде все было не так, как дома. Солнце двигалось справа налево, звезды на небе

— совсем иные, чем дома: на месте Большой Медведицы сиял Южный Крест. Молодая

Луна обращена выпуклой стороной влево. Самый теплый месяц — январь, самый

холодный — август...

Освоенный берег назвали берегом Правды. 13 февраля советская обсерватория Мирный

была открыта. Застройка поселка продолжалась, но и научно-исследовательская работа

началась незамедлительно. Сомов рассказывал, как руководитель аэрометеорологического

отряда доктор географических наук Георгий Михайлович Таубер еще до появления первых

строений «забрал с собой походную метеорологическую станцию, палатку, запас

продовольствия и топлива, поселился отшельником на ледяном берегу и проводил первые