Вернувшись в родной Ленинград и рассказывая об экспедиции, Сомов никогда не забывал

о своем коллективе, о людях, которые делили с ним все радости и трудности первых 15

месяцев в Антарктиде. Он говорил:

«Оказавшись в совершенно незнакомой, очень сложной обстановке, решая порой задачи,

казалось, неразрешимые никакими средствами, коллектив зимовщиков всегда проявлял

неиссякаемую энергию, изобретательность, а главное — непоколебимую настойчивость в

достижении цели.

Я не знаю ни одного случая, когда кто-нибудь из участников экспедиции отступил перед

трудностями или опасностью. Наоборот, наиболее трудные, требующие особой смелости и

моральной стойкости задания воспринимались всегда с особой охотой.

Условия работы в полевых партиях, конечно, неизмеримо более сложны, чем в обжитом,

благоустроенном Мирном. Тем не менее все стремились именно в полевые партии. При

организации какого-либо трудного, а тем более связанного с риском похода мне ни разу не

пришлось решать тяжелую задачу — заставлять кого-либо участвовать в нем. Напротив,

всегда приходилось решать, правда тоже неприятную, задачу — кому отказать в таком

участии.
– Это относится не только к ученым, естественно, заинтересованным в сборе

научных материалов, но решительно ко всем участникам зимовки — трактористам и

поварам, радистам и плотникам, врачам и электрикам, самым юным и самым пожилым. С

такими людьми было хорошо работать».

Первая Советская антарктическая экспедиция программу своих научных наблюдений

перевыполнила. Об этом свидетельствовали прежде всего созданные сверх плана станции

Пионерская и Оазис, а также и временные, выносные научные станции.

В течение всего года в Мирном действовали научные семинары и научные четверги, где

члены экспедиции выступали с докладами. Велась и научно-просветительная работа среди

технического персонала, и даже обычная общеобразовательная учеба для тех, кто в ней

нуждался. Верховной властью в этом коллективе действительно были Наука, Знание и все,

что относится к ним. Они диктовали свои правила жизни.

Экспедиция собрала богатейшие научные материалы. Значительная часть их вскоре

увидела свет в виде двух томов, изданных Академией наук. В Ленинграде Сомов также

занялся подготовкой двухтомного отчета об экспедиции. В первый том вошли общее

описание экспедиции, ее дневник, список участников, рассказы о выгрузке, об

организации работы научных отрядов, о научном оборудовании, стационарных

наблюдениях, вновь созданных станциях и полевых научно-исследовательских работах. Во

втором томе были собраны статьи начальников отрядов и других научных сотрудников,

подытоживающие то новое, что советские ученые увидели на континенте. Оба тома были

иллюстрированы фотографиями и чертежами, таблицами и схемами. Редактором и

составителем обоих томов был М. М. Сомов.

В Арктическом и Антарктическом научно-исследовательском институте встал вопрос об

издании Бюллетеня Советской антарктической экспедиции. Сомов развернул работу по

изучению этого континента. Вслед за первой экспедицией в Антарктиду отправились

новые. Их возглавляли А. Ф. Трешников, Е. И. Толстиков и другие. В институте Михаил

Михайлович руководил всеми антарктическими исследованиями как заместитель

директора. Стал редактором на общественных началах созданного им Бюллетеня САЭ:

разрабатывал планы номеров Бюллетеня, беседовал с авторами статей, заказывал

рецензии.

Антарктида, загадка! Пришел срок, когда человек докажет свое превосходство, замкнет

твои таинственные пространства в контуры точных карт! Атлас Антарктиды... Сомов

видел в нем вещественное выражение итогов своего труда, а может, и жизни. Эта

неслыханная задача оказалась под силу советской науке. Атлас — дело не одиночек, а

коллективов, дело сотен и даже тысяч людей, обследующих материк, побережье, ледники

и омывающие материк воды. В него вложат свой труд не только ученые, но и пилоты, и

фотографы, и те художники, что на основе густой сети цифр нарисуют яркие, наглядные

карты. Но как отрадно знать, что первый камень в фундамент такого грандиозного дела