– Весьма насыщено, - оценил Козлов сообщение Поплавского.
– Давай, Баранов, негоже руководителю отставать от подчиненных. Что у тебя?

– Я еле успел к началу нашего совещания - доставлял к нам на Петровку заказчика убийства актрисы Перминовой. Им оказался директор театра, в котором она работала.

– Молодец, - без особой радости в голосе одобрил полковник.
– Но вы что, сговорились все заниматься не тем, чем надо? Да еще и гордиться этим? Давай, поделись с нами, что узнал по Гусеву.

– Убийц сейчас разыскивают, чтобы задержать. С одним из них я сегодня утром даже познакомился: они оба входят в каскадерскую группу. Востриков чист (именно он все и раскопал). Сказать того же о Наумове не могу, поскольку директор показал, что тот, скорее всего, догадывался о заказчике и исполнителях, но молчал. Об этом могли знать и убийцы, таким образом, у них появляется серьезный мотив для того, чтобы совершить какую-нибудь дерзкую выходку, чтобы освободить главу каскадеров и впоследствии заткнуть ему рот. Исключать этого нельзя, поэтому однозначно сказать, причастна или не причастна эта двоица к покушению, пока не представляется возможным.

– И ты туда же! Ладно, приступаем к обсуждению. Тебе, Быков, надо уже потихоньку собираться на Киевский вокзал. Вот, возьми диктофон и в приемной - чтобы нам не мешать - послушай для информации, что говорил Гусев. Авось, какая светлая мысль тебе в голову и придет... Потом приходи, поучаствуй в обсуждении. Твоего Хандыбина мы оставим на десерт.

ЧЕТВЕРГ, 20-41 - 21-20. БАЗАРДЖЯН

После того, как его отозвали со Всесвятского рынка, Алик не без причины чувствовал себя выключенным из операции. Более того, подспудно его мучило глупое - он отдавал себе в этом отчет - чувство вины перед Гусевым и коллегами. Перед Мишей - в связи с тем, что он мало поучаствовал в его освобождении, а перед остальными - из-за того, что вкалывает меньше их. Мелкие поручения, даже такие забавные, как допрос Блохина, в счет не шли. Он и предположить не мог, что судьба готовит ему главную, можно сказать решающую роль в том драматическом спектакле, который разворачивался на его глазах последние двое с лишним суток.

– Ну, товарищи офицеры, какие будут суждения?
– задал обязательный вопрос Козлов, как только за Быковым закрылась дверь.

– Вопрос можно, Климент Степанович?
– поднял руку Поплавский.

– Валяй, - улыбнулся Старый К., - сразу же догадавшийся, что он сейчас услышит.

– Я хочу спросить, почему Вы так отнеслись к обоснованному, на мой взгляд сообщению, что группой силовой поддержки Блохина руководит человек по кличке "Опер"?

– Я отнесся к нему очень серьезно. Более того, считаю, что теперь вся эта порнографическая гоп-компания выходит у нас на первые роли. Но есть одна вещь, которая меня сильно смущает: как могли похитители позволить Гусеву записать сообщение с такой махровой подсказкой? По сути, навязчивое упоминание слова "опер2 в этом случае было бы равноценно передаче привета от Семена Марковича! Но они же не дураки, что с успехом, сожалению, нам и доказывают уже пятьдесят пять часов.

– К сожалению, все три главных фигуранта, - вступил Базарджян, - намекают на какое-то средство, которое, как они надеются, решит все их проблемы, и указывают одно и то же время - вторую половину пятницы.

– Ты тоже это заметил?
– съехидничал Поплавский.

– Дай человеку договорить!
– шикнула на него Овечкина.

В очередной раз покраснев, Алик предложил оценить вероятность участия каждого из фигурантов в похищении, и сконцентрировать все силы на нем одном, поскольку времени на глубокую проработку всех трех направлений нет.

– В теретико-методологическом плане рассуждения Базарджяна безупречны, - сразу же отозвался полковник. В конечном итоге нам и придется так поступить. Но цена ошибки огромна: если мы не угадаем, за нашу нерадивость и неразумность своей жизнью расплатится наш товарищ. Ты готов, - обратился он к Алику, - взять на себя ответственность?

– Не знаю, - честно признался Базарджян.
– Но участие в похищении каскадеров кажется мне наименее вероятной гипотезой. Если мы от нее откажемся, у нас останется всего две версии и в этом случае можно будет даже не выбирать лучшую, а разделить силы и ударить одновременно и по Хандыбину, и по Блохину.

– Мне тоже каскадерская версия не кажется лучшей, - согласился Баранов.
– Но вот так, с бухты-барахты отказываться от нее я бы не стал. Она ничем не хуже, скажем, "Хандыбинской".

– Не согласна!
– вмешалась Лида.
– Про твоих каскадеров мы делаем допущение, что они могли похитить Михаила, а Блохин с директором автосервиса прямо говорят, что предприняли какие-то меры. Есть разница?

– По сути, небольшая, - подал голос Слава. Но я голосую за Семена Марковича с его Опером.

– Голосованием такие, значить, вопросы, к сожалению, не решаются, - вздохнул Старый К. Решать придется, как говорится, руководству, то есть мне. А я еще не готов, хотя и времени больше нет. Такие дела... Давайте устроим, так сказать, мозговой штурм. Начать предлагаю с...

В это время открылась дверь, и в кабинет вошел Быков с диктофоном в руке. Полковник остановился на полуслове и обратился к нему:

– Ну, как, Леша, у тебя с идеями?

– Плоховато у меня с ними, Климент Степанович! Явно он на что-то намекает, а пойди разберись, на что! Что он с "опером" этим носится? Никаких ассоциаций. Вот только музычка знакомая там дальше идет: эту мелодию все время мой лучший друг Перо насвистывает... Кстати, о Пере: поеду я на вокзал, выручать друга. А то Хандыбин нам обоим навешает...